Сверху постучали. Почему «потолок цен» на российскую нефть работает хуже, чем ожидалось

Новые покупатели

После десятилетий уверенного торгового сотрудничества Евросоюз в декабре 2022 года ввел эмбарго на закупки российской нефти, а затем на нее же странами G7 был установлен «ценовой потолок» на уроне $60 за баррель. Поскольку эмбарго и так уже полностью ограничило поставки российского сырья в эти государства, «потолок» должен был распространяться на сделки в третьи страны, если в них участвовали западные компании. С февраля 2023 года подобные ограничения были введены и касательно российских нефтепродуктов: бензина, дизеля, керосина, нафты и мазута.

Первый эффект этих мер действительно был заметен: в декабре 2022 года объем экспорта нефти упал на 6%, до 4,7 млн баррелей в сутки относительно ноября. Тогда многие трейдеры признавались, что растеряны и ищут новые возможности и новых клиентов. Скидка к глобальному бенчмарку Brent, от которого торгуется российская нефть (ее стоимость определяется с помощью дифференциала к эталонной цене), была больше $30 за баррель. Однако прошел всего месяц, и экспорт российской нефти восстановился. Тогда же сформировался новый блок покупателей морских партий: Индия, Китай, Турция и ОАЭ. Когда дело дошло до санкций на нефтепродукты, торговые компании уже учли ошибки декабря.

До июля 2023 года стоимость российской нефти не превышала ценовой потолок в $60 за баррель, и это означало, что западные судоходные компании (в частности греческие) могли продолжать обслуживать поставки сырья из российских портов. Это давало глобальному рынку стабильный приток российского сырья, пусть и идущего по новым направлениям. Таким образом, участники рынка были удовлетворены.

С конца июня на фоне роста спроса со стороны Китая начали расти глобальные цены на нефть, а вслед за ними и Urals. Вдобавок к этому в мире наметился дефицит сернистых сортов нефти (к ним относится Urals). В результате цена российского сорта еще и сократила свою скидку к Brent. По итогам июля средняя цена барреля Urals составила $64. В августе рост продолжился. Что касается дифференциала к бенчмарку, то, по данным ценового агентства Platts, скидка на Urals к Brent для партий с отгрузкой из балтийского порта Приморск сократилась более чем вдвое с начала года и к середине августа достигла послевоенного минимума в $15 за баррель.

Выручка еще высокая, но уже недостаточная

Рост стоимости основного экспортного сорта нефти в июле–августе 2023 года принес дополнительный доход в бюджет. По оценкам Международного энергетического агентства (МЭА), доходы России от поставок нефти и нефтепродуктов за рубеж в июле выросли по сравнению с июнем на $2,5 млрд, до $15,3 млрд, при сохранении объемов на том же уровне — около 7,3 млн баррелей в сутки (нефть и нефтепродукты). Тем не менее это на 41% ниже, чем годом ранее.

За первые семь месяцев 2023 года выручка российских нефтяных компаний от таких продаж была также заметно ниже, чем в 2022 году. Однако прошлый год, когда нефтекомпании по всему миру фиксировали рекордные прибыли на фоне волатильности и высоких цен на энергоносители, не должен и не может считаться справедливой базой для сравнения. Если соспоставлять с периодом до 2022 года, то нынешний доход от экспорта нефти кажется вполне нормальным.

Что действительно важно, так это соотношение таких доходов с расходами российского бюджета, и вот оно показывает, что выручка нефтяных компаний все меньше покрывает растущие амбиции российского государства.

Более того, этот уровень доходов от экспорта нефти не дает российской экономике достаточной опоры, что уже отразилось на курсе рубля. Колебания национальной валюты в начале августа тесно связаны с торговлей нефтью. Россия всегда была зависима от технологичного импорта, но вторжение в Украину и санкции обострили ситуацию и подогрели спрос на целый ряд товаров и технологий, связанных с войной. Из-за санкций Россия вынуждена импортировать их через третьи страны. Для таких закупок должно быть достаточно твердой валюты, в частности долларов. Но их меньше, чем было раньше, поскольку доля сделок с нефтью в долларах в 2023 году существенно снизилась: основными покупателями стали Индия, Китай, Турция и страны Персидского залива, которые готовы приобретать нефть и нефтепродукты за рупии, юани и дирхамы, чтобы обойти ценовой потолок и санкции. Парадокс в том, что такое положение дел соответствует стратегическим, но не тактическим интересам России: ей выгодно ослабить влияние США на нефтяные цены, но еще важнее (и прямо сейчас) — получить доллары и купить на них технику и запчасти.

Игры с нефтяными ценами

В сложившейся ситуации России выгодно регулировать объемы нефтедобычи, чтобы повлиять на фундамент рынка — соотношение спроса и предложения — и поддержать цены на высоком уровне. По данным аналитической компании Kpler, на которые ссылается «Коммерсантъ», в августе морской экспорт российской нефти сократился до 2,94 млн баррелей в сутки (этот показатель был ниже лишь в декабре прошлого года, когда начали действовать эмбарго и ценовой потолок). Кроме того, Россия заручилась поддержкой Саудовской Аравии — еще одного получателя бонусов от высоких цен, — которая поддержала такую тактику и сократила экспорт на 1 млн баррелей в сутки в июле и августе. Рынок неминуемо отреагировал: в течение двух последних месяцев фьючерсы на Брент торговались в диапазоне $74–88 за баррель по сравнению с $71–78 в мае–июне.

У России уже был опыт резкого и значительного снижения добычи при последующем быстром восстановлении. Так, в мае 2020 года в связи с соглашениями ОПЕК+ Россия сокращала добычу нефти на 2 млн баррелей в сутки, до 8,6 млн.

Тем не менее это скорее тактическое, а не стратегическое решение, поскольку уже в сентябре Россия восстановит экспорт на фоне сезонных профилактических работ на отечественных нефтеперерабатывающих заводах. Кроме того, более долгосрочное сдерживание экспорта нефти означает консервацию скважин — а это крайне неэффективный метод в случае, если в будущем планы поменяются.

На что еще влияют санкции

Помимо очевидных и быстрых результатов от эмбарго и ценового потолка, санкции влияют на российскую нефтяную промышленность и на других уровнях. Например, в середине августа сразу в нескольких регионах России произошел топливный кризис — на заправках не хватало бензина и дизтоплива. Одной из причин коллапса участники рынка называют дефицит цистерн: они требуют модернизации с использованием оборудования, которое ранее закупалось в Европе.

Однако произошли и более структурные изменения. Сегодня российские компании в основном добывают нефть на зрелых и традиционных месторождениях. Согласно данным аналитиков Bloomberg, в этом году Россия продолжает увеличивать объемы эксплуатационного бурения, хотя уже в прошлом достигла рекордного за десятилетие уровня. В то время как объем разведочного бурения (поиск новых участков для добычи) снижается с 2019 года.

До начала полномасштабной войны разработка новых месторождений, в частности трудноизвлекаемых запасов нефти, была стратегической задачей российских компаний. Некоторые из них, в частности «Газпром нефть», позиционировали себя как инноваторов в этой сфере. В 2021 году глава компании Александр Дюков заявлял, что «Газпром нефть» достигла рентабельного уровня добычи нефти на скважинах баженовской свиты (трудноизвлекаемой нефти, которую часто называют аналогом сланцевой нефти США). Однако в течение последних полутора лет компания лишь один раз упомянула в своих сообщениях это направление работ (для сравнения, в 2021 году таких упоминаний было семь). Российские СМИ также стали крайне редко вспоминать об «отечественных сланцах». Даже к заявлению первого замминистра энергетики Павла Сорокина о том, что к 2030 году доля трудноизвлекаемых запасов нефти в добыче повысится с текущих 40% до 70%, можно отнестись по-разному. Скорее всего, часть скважин, на которых сейчас ведется добыча, просто перейдет в разряд старых.

Однако надо понимать, что при сохранении текущих темпов энергоперехода мировой спрос на нефть уже в 2030-е годы начнет снижаться, достигнув пика всего через семь лет. Россия же сможет в течение следующих 10–15 лет довольно уверенно поддерживать уровень добычи сырья без каких-либо усовершенствованных технологий, в первую очередь за счет текущих проектов в Красноярском крае и в Восточной Сибири. Хотя здешние месторождения и сложны с точки зрения логистики, они остаются традиционными с точки зрения разработки.

Новый рынок со своими бенчмарками и юанями

Санкции на российскую нефть уже подтолкнули глобальный рынок к серьезным изменениям. Во-первых, это возникновение новых центров торговли и потеря стратегического значения старых (например, Дубай и Женева). А также появление новых компаний, участвующих в торговле российской нефтью. Их десятки, и бо́льшая часть, скорее всего, так и останется серой прослойкой, в которой сегодня расторопные трейдеры делят немаленькую маржу. Однако в том случае, если торговые связи станут более легальными (пусть даже только для части стран), самый эффективный бизнес может перерасти во влиятельные торговые компании.

Во-вторых, ценовой потолок вынуждает Россию искать поставщиков услуг по перевозкам и страхованию вне стран G7, а также заключать сделки с другими валютами. Если такая тенденция продолжится и объемы торговли сохранятся (а пока изменений не предвидится), в Азии сформируется новый рынок со своими бенчмарками, котируемыми в юанях, с институтами, участниками и регуляторами.

И в-третьих, изменится уровень рисков, который считается нормой. Бизнес очень быстро приспособился и к волатильности рынка, и к росту премий за войну, и к ведению торговли в «серых зонах», и к поиску финансирования в новых регионах. По сути он уже мутировал в сторону более жесткой, рыночной и менее институционализированной торговли.

На этом фоне неудивительным кажется решение БРИКС расшириться за счет новых членов или тот факт, что на Мосбирже юань стал ликвиднее доллара.

США верят в эффективность санкций

США уверенно заявляют об эффективности санкций, опираясь на данные о снижении дохода от экспорта. При этом Штаты используют «мягкую политику» в отношении западных компаний, нарушивших условия ценового потолка, которая выражается в назидательных звонках и предупреждениях, а не штрафах. Разумеется, Вашингтон не заинтересован в формировании нового азиатского центра торговли нефтью, который стал бы противовесом западному. Сегодня США очень активно влияют на рынок, причем на всех уровнях: как экспортер и импортер, как финансовый центр и как крупнейшая экономика мира. Например, когда американский сорт WTI был добавлен в корзину нефтей, используемую для расчетов котировки Брент, то компании США тут же стали пытаться повлиять на структуру рынка и повысить свою значимость в расчете котировок. Поэтому перспектива усиления второй экономики мира, Китая, с помощью российской нефти должна явно настораживать Вашингтон.

Более того, у нынешней американской администрации есть проблемы понасущнее — инфляция, которая растет вместе с глобальными ценами на энергоносители. Попытка повлиять на российскую нефть, доходы от которой снабжают армию агрессора в войне с Украиной, означает усилить санкции или усилить контроль за их исполнением (то есть отменить «мягкий режим» регулирования), а это неминуемо подтолкнет Россию к сокращению добычи, на что рынок отреагирует ростом цен.

В ноябре 2024 года в США пройдут президентские выборы, в которых пока планирует участвовать нынешний президент страны Джо Байден. Пожалуй, его администрации потребуется нестандартное решение, чтобы ослабить ресурсы российской армии, не допустить сплочения стран «глобального Юга» и при этом сдержать инфляцию.

Эффективность санкций

Чтобы ответить на вопрос, эффективны ли санкции, нужно для начала спросить: а какие ожидания от «эффекта»? Если цель санкций — вынудить Россию прекратить войну в Украине, то нынешние ограничения недостаточны, а возможности их ужесточения ограничены, в первую очередь собственными интересами стран G7, в частности США.

Если же целью является ослабление российской экономики ради какого-то другого, более долгосрочного эффекта, то результаты есть. Тем не менее процессы, которые были запущены этими ограничениями, далеко не всегда поддаются контролю тех, кто их инициировал. Происходящие изменения в торговле (усиление связей, появление новых логистических цепочек и как результат — формирование новых центров торговли), даже при условии отсутствия единства политических целей между странами, — это уже довольно сильный козырь в геополитической игре.