Раздраконенная экономика. Кризис в Китае не преодолеть без возвращения к курсу реформ

«Китай стоит на распутье — полагаться на политику, которая cработала в прошлом, или переизобрести себя для новой эры качественного роста», — констатировала директор Международного валютного фонда (МВФ) Кристалина Георгиева на Форуме развития Китая в Пекине. С помощью «пакета рыночных реформ» Китай может добавить 20%, или $3,5 трлн, к своей экономике в течение следующих пятнадцати лет, считает она.

Сейчас Китай как будто выбирается из коронавирусного кризиса: итоги 2023 года оказались лучше прогнозов, но это далеко не те темпы, к которым привык мир, и дальше будет меньше. Ситуацию во второй экономике мира усложняют дефляция, старение населения, а также проблемы в важнейшем для Китая секторе — недвижимости.

Даже председатель КНР Си Цзиньпин, обычно предпочитающий не говорить о плохом, в этом году впервые упомянул неизбежные препятствия для экономического роста, проблемы в отдельных секторах, безработицу и выросшую бедность.

Проблемы Китая — это проблемы всего мира, поскольку именно он служил драйвером глобальной экономики в течение последних десятилетий, сглаживал мировой финансовый кризис 2008–2009 годов и последствия пандемии.

Именно на Китай придется 35% мирового роста в 2023–2024 годах, но эта доля, по подсчетам Всемирного банка, сократится в 2025 году до 30%. Медленное восстановление его спроса будет сдерживать всю мировую торговлю, в том числе сырьевыми товарами, и ограничит рост глобального ВВП. Эксперты МВФ предупреждают: регион в целом и Китай в особенности ждут серьезные экономические вызовы.

Какие проблемы накопились в Китае и удастся ли их решить

Китай попал в идеальный шторм, когда все системные противоречия дали знать о себе одновременно. Главное из них — экспортно ориентированная экономика, предполагающая взаимозависимость с торговыми партнерами, при авторитарном режиме, склонном к протекционизму и опоре на внутренний рынок. Вот наиболее острые симптомы прошедшего года.

• Пузырь в недвижимости

Недвижимость вместе со строительством были в ряду самых быстрорастущих индустрий Китая на протяжении двух последних десятилетий. Страна на пике возводила в два раза больше площадей, чем США во времена строительного бума. К 2006 году четверть всех внутренних инвестиций шла в недвижимость. А к 2022 году сектор обеспечивал четверть всего ВВП Китая, при этом строительство лишь на 25% зависело от импортных материалов. Такая самодостаточность и ориентация на внутренний спрос гарантировали девелоперам стабильную государственную поддержку: субсидии и дешевые кредиты. Оборотная сторона этого — сближение публичного сектора и частной недвижимости.

О том, что это пузырь, начали говорить еще в 2010-х из-за космических темпов строительства и роста спроса, неуклонно поднимавшихся цен и простаивающих площадей. Цены на недвижимость за 15 лет выросли на 350% к 2021 году.

Жесткий локдаун во время коронавируса и последовавшее замедление экономического роста резко ухудшили ситуацию. В это же время правительство решило ужесточить правила игры, чтобы немного охладить рынок. В 2020 году оно установило «три красные линии», требовавшие сократить соотношение долга застройщиков к активам, к капиталу, а также снизить разрешенный краткосрочный долг. Это замедлило рост кредитования, снизило экономическую активность девелоперов и их прибыль. По сравнению с обычным ростом около 20%, в 2023 году рынок недвижимости сократился на 17% в инвестициях, на 20% в продажах и на 35% в новых застройках.

Самым большим потрясением стала ликвидация гонконгского подразделения крупнейшего девелопера Китая, компании China Evergrande Group. Остальные компании группы обещают «обеспечивать бесперебойную работу», хотя она уже стала мировым рекордсменом среди девелоперов по накопленным обязательствам — $300 млрд.

Одна из крупнейших инвестиционных компаний Китая Zhongzhi Enterprise Group также подала заявление о банкротстве и ликвидации: активы компании, некогда управлявшей портфелем в $140 млрд, оказались вдвое меньше долгов.

Теперь Пекин разрабатывает план по реструктуризации долгов на рынке недвижимости и избавления от плохих кредитов, рассчитанный на 20 лет. Поможет ли это в краткосрочной перспективе, непонятно.

• Распродажа на фондовом рынке

Из-за затяжного кризиса на рынке жилья и постоянного дефляционного давления в экономике держатели китайских акций распродавали их почти весь прошлый год. В конце января ключевой индекс CSI 300 опускался до пятилетних минимумов и оттолкнулся ото дна. За три последних года он потерял более $6 трлн.

Правительство готовится влить в рынок примерно $280 млрд через стабилизационный фонд покупки акций. Деньги хотят взять с офшорных счетов государственных предприятий. Они также выделили $42 млрд из местных фондов для инвестирования в акции через China Securities Finance Corp. или Central Huijin Investment Ltd., писал Bloomberg со ссылкой на источники.

Но крупные международные и розничные инвесторы по-прежнему скептически относятся к перспективам рынка, полагая, что этих мер вряд ли будет достаточно, чтобы вызвать устойчивый отскок.

Акции — часть благосостояния домохозяйств, другая часть которого — недвижимость, поэтому и этот системный риск представляет угрозу финансовой стабильности.

• Плохие долги

Китай заинтересован в поддержании бурной экономической активности и поощряет займы, а если корпорации или города не могут с этими займами расплатиться, государство их выручает, прощая долги или выделяя субсидии. Ситуацию усугубляет тот факт, что банки не стремятся слишком рано раскрывать информацию о проблемах с кредитами, чтобы не пугать рынок или государство, и доводят ситуацию до критичной.

Уровень частного долга в КНР стабильно рос на протяжении последнего десятилетия. Вместе с ним росла нагрузка на банки. 8,5 млн заемщиков допустили просрочку ипотечных платежей или выплат по предпринимательским и прочим кредитам и попали в черные списки к концу 2023 года, что стало рекордом с 2019 года.

Внешний долг Китая довольно значительный — $2,38 трлн, но он постепенно сокращается. А вот скрытые долги городов и провинций, по разным оценкам, достигают $7–11 трлн. Это делает систему крайне чувствительной к любым кризисам, угрожая эффектом домино. Долговая нагрузка частных корпораций тоже растет — фирм-зомби, работающих в минус, все больше.

Эти проблемы объясняются одной особенностью централизованной китайской экономики — мягкими бюджетными ограничениями. Другие системные проблемы тоже часто связаны с особенностями государственного участия в китайской экономике. Так, прямой контроль Пекина над банковским сектором, считают аналитики, отталкивает иностранных инвесторов и местный крупный капитал — а это могло бы помочь и с экономическим ростом, и с долговой проблемой.

Хаотичные попытки Китая перестроить экономику в ответ на кризисы, включая неожиданные кампании экономической либерализации, производят противоположный ожидаемому эффект. Частные игроки, которые могли бы выиграть от этой самой либерализации, в то же время очень не любят непредсказуемость.

Отношения с Западом и Тайвань

Война, развязанная Россией в Украине, не только пошатнула глобальную экономику, но и внесла дополнительный разлад в отношения Китая с Западом. Из-за отказа Пекина открыто осудить Россию и поддержать Украину отношения КНР и США, и так напряженные, охладились еще сильнее, как и привлекательные для Китая отношения с Европой.

При этом Пекин определенно заинтересован в наращивании экономических контактов с Западом, в особенности со странами Европы, о чем говорят поездки министра иностранных дел Ван И в Европу, сердечный прием европейских делегаций в Китае и открытые призывы Си Цзиньпина к иностранным бизнесам инвестировать в Китай.

Пока Пекин отказывается делать однозначный выбор в пользу стран Запада, а это значительно увеличивает напряженность в их экономических отношениях и бьет по экономике КНР.

На отношения Пекина и Запада влияет вопрос «воссоединения Китая» — то есть нападения Китая на Тайвань. Обострило ситуацию новогоднее заявление Си Цзиньпина о «неизбежности» этого воссоединения. Впрочем, он открыто говорит о «неизбежном воссоединении» как минимум с 2014 года. Более серьезные разговоры о судьбе островного государства начались в 2016 году с избранием на Тайване Цай Инвэнь на должность президента — ее партия, в отличие от правившего до этого времени Гоминьдана, настроена на независимость Тайваня и не очень-то принимает консенсус 1992 года об «одном Китае». Это раздражает Си, и в попытке повлиять на поведение соседей он часто прибегает к непрямым угрозам, в основном с помощью «военных учений» рядом с островом.

Подобная военная агрессия вызывает беспокойство как у правительства Китайской Республики, так и у западных стран. Переизбрание Цай в 2020 году и избрание ее коллеги по партии Вильяма Лая на прошедших в январе этого года выборах были приняты Пекином так же негативно, приведя к очередным военным «упражнениям».

Регулярные обострения тайваньского вопроса после выборов на острове, зарубежных поездок тайваньских политиков или, например, визитов иностранных дипломатов — это практически норма. Западные страны, в особенности США, на каждое обострение со стороны Китая отвечают уверениями в поддержке островного государства. Большинство военных экспертов в США убеждены, что страна вполне способна вмешаться в конфликт, даже если Пекин не прибегнет к полномасштабному вторжению, а, например, объявит блокаду острова.

Это создает, с одной стороны, крайне напряженную ситуацию; с другой стороны, и Вашингтон, и Пекин прекрасно отдают себе отчет о возможных последствиях и стремятся поддерживать диалог: в этом году, например, прошла встреча между представителями стран в Бангкоке.

Обострение вплоть до полномасштабного вторжения далеко не обязательно произойдет. Более того, некоторые эксперты полагают, что Пекин может начать пересматривать свою жесткую политику в отношении Тайваня и попытаться разбавить кнуты пряником. В маловероятном случае, если вторжение все-таки состоится, экономику и Китая, и всего мира ждут глобальная рецессия, долгосрочная инфляция и, возможно, серия национальных дефолтов.

Впрочем, даже без дальнейшего обострения нынешнее напряжение между Пекином и Тайбэем сильно сказывается на экономике КНР. Помимо очередного препятствия для сближения Китая с западными партнерами, конфликт создает барьеры и для экономического сотрудничества между двумя сторонами тайваньского пролива. Так, инвестиции в Китай из Тайваня значительно падают уже не первый год, обвалившись на 34% в 2023.

Что предлагает МВФ

Чтобы сохранить роль Китая как локомотива мировой экономики, стране, по мнению МВФ, нужны решительные шаги на рынке жилой недвижимости — чтобы дать рыночным механизмам скорректировать ситуацию. МВФ советует ввести страхование покупателей от риска недостроя, общенациональный налог на недвижимость и стимулирование сбережения. Фискальные реформы, которые устранят структурное несоответствие доходов и расходных обязательств местных органов власти, также необходимы.

Ключевым изменением должна стать ставка на внутреннее потребление. Для этого придется работать над покупательной способностью населения, в частности пенсионеров, — то есть менять пенсионную систему. В Китае пенсию зарабатывает себе в основном городское население, сельские жители ее почти не получают. Жесткое деление на горожан и селян из-за системы регистрации — хукоу — тоже пора ослабить.

В целом нужен плавный переход к сервисно ориентированной экономике и уход от низкоквалифицированного труда, считает МВФ. Уровень экономического развития и производительности это позволяет.

«Все то, что МВФ предлагает Китаю, — инвестиции в образование, здравоохранение, социальную сферу, решение проблем рынка недвижимости, развитие внутреннего спроса — как ни парадоксально, практически полностью звучит от самих китайских чиновников, — комментирует The Insider востоковед Михаил Коростиков. — То есть проблема не в том, что Китай делает что-то не то, а в том, что он не делает того, о чем сам говорит».

Все эти реформы — расширение внутреннего потребления, уменьшение зависимости от экспортоориентированных отраслей — уже шли последние десять лет, продолжает эксперт, но были остановлены из-за пандемии и так и не возобновились после. «Пандемия коронавируса показала, что в случае серьезных потрясений страна быстро теряет управляемость и привлекательность Китая быстро тает, — объясняет Коростиков. — Больше всего китайское руководство не любит неожиданностей. Во время пандемии оно справилось с ними из рук вон плохо. Поэтому ускоренное внедрение тех реформ, которые предлагает МВФ, скорее всего, воспринимается им как предпосылка еще большей нестабильности и хаосу».

Даже пузырь на рынке недвижимости пугает меньше. «Как говорил покойный бывший премьер-министр Ли Кэцян, в Китае пузыри железные. То есть их можно контролировать до последнего момента. Должна произойти глобальная катастрофа, чтобы Китай дал этому пузырю на рынке недвижимости лопнуть и привести к кризису», — говорит Коростиков.

Кроме того, следование инструкциям МВФ не укладывается в политическую повестку Китая, которая остается умеренно антизападной, добавляет востоковед.

Чего ждать: четыре сценария

Дальнейшее развитие событий можно условно подразделить на несколько сценариев.

Первый сценарий, консервативный и относительно оптимистичный, это развитие событий, не включающее драматичных крахов или неожиданных положительных новостей, вроде прекращения войны России в Украине, значительной оттепели в отношениях США и Китая или резкого восстановления сектора недвижимости. На этот же сценарий в своих прогнозах ориентируются аналитики МВФ.

Китай вынужден будет и дальше бороться со своими основными проблемами. Пузырь в недвижимости будет сдуваться, цены — падать, а кредиты, выданные на стройку, часто не будут возвращены. Но рынок не рухнет, а постепенно выйдет на плато. Не исчезнут и внешние вызовы, и напряженность в международных отношениях. Авторитарная склонность режима Си контролировать политику и экономику будет оставаться крупным барьером для рынка. В таком случае экономика Китая замедлится, но не критично, и он сможет поддерживать 4,6% роста ВВП в 2024 году; а мир, в свою очередь, будет оставаться на стабильных 3% роста.

Второй сценарий — пессимистичный вариант базового сценария МВФ. Китай продолжит сталкиваться с теми же вызовами, что и сейчас, ни один из них не приведет к острому крушению или обвалу. При этом Китай не сумеет их компенсировать: будет продолжать наращивать инвестиции в дешевое промпроизводство, теперь со значительно меньшей отдачей; а переход к услугам и более производительным и высокооплачиваемым отраслям будет сильно медленнее. В этом случае, считают аналитики, ежегодный рост Китая следует ожидать на уровне ±2% примерно до 2029 года.

Третий сценарий — пузырь на рынке недвижимости все-таки лопнет, начнется финансовый кризис. Высокие уровни накопившегося долга невозможно будет сгладить из-за полного обвала сектора, и он повлечет резкое замедление потоков капитала и снижение внутренних инвестиций, которое волнами разнесется и по другим индустриям. В таком случае пик кризиса придется на 2027 год, когда рост Китая фактически остановится. В таком случае возможен и глобальный кризис или как минимум значительное снижение темпов роста мирового ВВП.

Четвертый сценарий связан с внешнеполитическими рисками — ухудшением отношений с Западом и обострением торговой войны с США. Наращивание тарифов и снижение объемов торговли с основными партнерами резко ударит по экономике КНР, но, скорее всего, не вызовет такого же острого финансового кризиса, как при падении рынка недвижимости. Этот сценарий может начать развиваться в 2025 году, то есть после выборов в США, и во многом зависит от их исхода. Темпы роста ВВП в этом случае составят ±1,5%.

«Благодаря динамизму, уверенности и удаче дракона, а также обновленному духу международного сотрудничества, Китай и мир смогут вместе справиться с проблемами», — оптимистично настроена Кристалина Георгиева.

Скорее всего, катастрофических сценариев удастся избежать. Но ожидать возвращения Китая к докризисному росту пока не приходится. У Китая есть возможность развернуть тренд, как и говорит МВФ, но не менее вероятно, что Си приведет страну к стагнационной ловушке, подобной пережитой Японией. Тем временем лидером в регионе может стать Индия, уже несколько лет опережающая Китай по темпам роста и претендующая на то, чтобы стать одной из самых быстрорастущих крупных экономик мира, считает МВФ. Она также обошла Китай по численности населения.