История
The Insider продолжает цикл публикаций о судьбе отстраненных и потерпевших фиаско диктаторов к 20-летнему юбилею Путина у власти (см. материалы об Аугусто Пиночете, президенте Перу Альберто Фухимори и президенте Боливии Эво Моралесе). Профессор университета ICESI (Колумбия) Владимир Рувинский объясняет, почему президенту Индонезии Сухарто, управлявшему страной 32 года, не пришлось обнулять сроки и как его вертикаль власти рухнула вслед за экономикой.
Сухарто пришел к власти в тот момент, когда Индонезия стремительно погружалась в пучину хаоса. К середине 1960-х годов отец-основатель современной индонезийской нации Сукарно (и Сухарто, и Сукарно — это имена; яванцы по традиции дают детям только имя), возглавивший страну вскоре после обретения независимости в 1945 году, допустил ряд серьезных политических просчетов. Заигрывания Сукарно с Советским Союзом в пику США, привлечение советской военной помощи и даже миллиардного долларового кредита от Москвы не пошли на пользу молодой независимой Индонезии. Большая часть экономической помощи была разворована, многочисленные экономические проблемы так и остались неразрешенными, а люди устали верить обещаниям о скором наступлении светлого будущего. От широкого народного признания не осталось и следа, Сукарно уже не спасала его необыкновенная харизма. Кроме того, военных раздражало то особое положение, которое коммунисты занимали в обществе и в политических структурах страны. Противостояние между первыми и вторыми становилось всё напряженнее.
Обстоятельства, при которых Сухарто стал во главе страны, до сих пор являются предметом спора. Левые силы утверждают, что это был заговор, организованный ЦРУ. Правые силы обвиняют коммунистов в попытке развязать гражданскую войну. Как бы там ни было, к власти 45-летний генерал Сухарто, будучи на тот момент командующим резервными частями, фактически пришел путем военного переворота: 11 марта 1966 года он заставил Сукарно подписать указ о передаче себе президентских полномочий. Непосредственной причиной того, что военные во главе с Сухарто взяли власть в свои руки, стали похищения и убийства высокопоставленных генералов ультралевыми повстанцами из организации «Движение 30 сентября» осенью 1965 года. Последовавшие за этим репрессии, направленные как против левых активистов, так и против этнических китайцев, которых обвинили в связях с коммунистическим Китаем, продолжались несколько месяцев. По разным оценкам, в ходе «наведения порядка в стране», которое привело Сухарто на политический Олимп, в Индонезии погибли до полумиллиона человек.
Чтобы легализовать свое новое положение, Сухарто нужно было лишить своего предшественника Сукарно статуса пожизненного президента. Сделать это не составило особого труда: в 1967 году Национальный конгресс сначала назначил генерала «исполняющим обязанности президента», а в следующем году избрал на высший пост страны сроком на пять лет. При Сухарто выборы президента в Индонезии так и остались непрямыми. Поэтому в дальнейшем полностью подконтрольный президенту конгресс успешно «переизбирал» его 7 раз. Впрочем, никакого ограничения по срокам и не было.
Полностью подконтрольный Сухарто конгресс успешно «переизбирал» его 7 раз
Политика, которую провозгласил новый президент, получила название «Нового порядка». Своей первоочередной целью Сухарто объявил оздоровление экономики Индонезии. Во второй половине 1960-х годов основными проблемами были большой дефицит бюджета, низкий уровень экспорта при очень большой доле импорта и большие долги перед иностранными кредиторами. Спасти ситуацию были призваны индонезийские экономисты, большинство из которых учились в Калифорнийском университете в Беркли — и потому назывались «берклиевской мафией». Либерализация экономики и уменьшение дефицита бюджета дали ожидаемый эффект: инфляция, составлявшая в середине 60-х более 600%, к концу десятилетия снизилась до 13% в год, в страну устремились иностранные инвестиции. Экономика стала расти как на дрожжах, в среднем на 7% в год.
Ключевым понятием «Нового порядка» Сухарто стала «стабильность». При этом президент всячески подчеркивал, что стабильность в экономике невозможна без стабильности в политике. Население было только за — люди в последние годы президентства Сукарно устали от чувства безысходности и неуверенности в завтрашнем дне. Поэтому индонезийцы легко приняли провозглашенный президентом принцип «двойного управления», который предполагал разделение власти между военными и ручной президентской партией «Голкар», кстати, тоже тесно связанной с военными. До двух третей постов регионального и до половины постов местного управления занимали действующие военные. Остальная власть была в руках «Голкара». Даже места в национальном конгрессе, который утверждал кандидатуру президента страны, в полном соответствии с концепцией «двойного управления» были поделены между военными и членами партии «Голкар». Вне закона были объявлены все левые политические партии, а заодно и все остальные политические силы, неугодные Сухарто. Газеты и другие СМИ, осмеливавшиеся критиковать новую власть, были закрыты — все ради стабильности.
Изначально принятые Сухарто меры позволили довольно быстро превратить отсталую аграрную Индонезию в страну, которую стали называть новым экономическим чудом Азии. Однако при этом, как свидетельствуют некоторые из бывших соратников Сухарто, он создал де-факто мафиозное государство: «каждый был повязан», невозможно было оставаться вне коррупционного круга. По оценке Transparency International, Сухарто и его близкий круг c суммарным доходом $35 млрд на протяжении двух десятков лет были самыми коррумпированными чиновниками в мире. Правда, в самой коррупционной схеме не было ничего сверхоригинального. Выгодные контракты делились между своими, причем многие из высшего руководства страны или имели собственные предприятия, или подминали под себя наиболее «денежные» сектора экономики — например, нефтедобычу. В других случаях они собирали «дань» с бизнеса: хочешь, чтобы тебя не трогали — вноси соответствующий взнос в контролируемые Сухарто и его сподручными «благотворительные организации». Таким образом, политическая модель Сухарто прежде всего обеспечивала стабильными и многомиллиардными доходами индонезийских силовиков и их детей.
Сухарто прежде всего обеспечивал многомиллиардными доходами индонезийских силовиков и их детей
Не остались внакладе и другие союзники президента. Так, один из экономистов и ближайших советников Сухарто Эмил Самил был назначен министром охраны окружающей среды. Но на этом посту он занялся не столько охраной, сколько эксплуатацией природных ресурсов. Вскоре Индонезия, обладающая большими лесными богатствами, превратилась в ведущего мирового экспортера древесного угля, ставшего вторым после нефти экспортным продуктом страны.
Во время правления Сухарто инвестиции и западная помощь текли рекой. Президент умело поддерживал образ непримиримого борца с коммунистической угрозой, что приносило во времена холодной войны немалые дивиденды в виде экономической помощи США и их европейских союзников. По этой же причине западные страны до поры до времени закрывали глаза на нарушения прав человека и отсутствие свободы слова в Индонезии. Советский Союз тоже критиковал режим очень аккуратно, ведь Джакарта была одним из немногих советских должников, которые исправно платили по долгам (миллиардный кредит получил еще президент Сукарно).
Двоякая позиция мирового сообщества особенно ярко проявилась после аннексии Индонезией Восточного Тимора в конце 1975 года. Сухарто добавил себе популярности, особенно среди мусульманских лидеров страны и консервативно настроенных кругов населения, установив контроль над восточной частью острова Тимор путем стремительной военной операции. Она была представлена как «восстановление исторической территориальной целостности» Индонезии, нарушенной колониальными властями. Годы, которые Восточный Тимор находился под управлением Индонезии (до 1999 года), характеризовались многочисленными нарушениями прав человека, внесудебными убийствами и дискриминацией католического большинства этой части острова. Однако Сухарто хорошо представлял себе расклад сил в мире и умело играл на опасениях Запада: если коллапсирует антикоммунистическое правительство Индонезии, баланс сил в регионе может измениться. Этот шантаж помогал избегать решительных резолюций ООН. И хотя после окончания холодной войны ситуация начала меняться не в пользу Индонезии, Cухарто все же удавалось поддерживать международный статус кво. В 1990 году он восстановил разорванные за двадцать лет до этого дипломатические отношения с Китаем, не прекращая при этом контакты с Японией и США.
Сухарто добавил себе популярности, установив контроль над восточной частью острова Тимор под видом «восстановления исторической территориальной целостности»
Процесс падения режима Сухарто спровоцировал начавшийся в 1997 году Азиатский финансовый кризис. Это был внешний фактор, повлиять на который Сухарто никак не мог. Иностранные инвесторы потеряли доверие к азиатским рынкам и начали вывод капиталов из региона. Курс индонезийской валюты по отношению в доллару и йене рухнул: падение достигало более чем 120%. В следующем, 1998 году, ВВП Индонезии упал на 15%. Реальные доходы десятков миллионов людей катастрофически снизились, многие потеряли работу. Создаваемая и годами оберегаемая система вертикали власти Сухарто предстала бессильной перед лицом кризиса. Стало очевидно, что экономика, управляемая вручную и с громадной коррупционной составляющей, не способна противостоять серьезному кризису. На поверку она оказалась хрупкой.
В начале 1998 года первой на улицы вышла молодежь — она потребовала отставки Сухарто и его коррумпированного окружения. В мае 1998 года, когда президент находился с визитом в Египте, в ходе протестов в национальном университете погибли несколько студентов. Узнав об этом, Сухарто поспешил вернуться в Джакарту, но время было упущено. Многие чиновники и экономисты не видели выхода из экономического тупика, в котором оказалась страна. Не в силах больше контролировать развитие событий, весь кабинет министров подал в отставку, не поставив предварительно в известность президента. Сухарто понял, что остался без поддержки и вызвал своего пресс-секретаря, которому приказал буквально за ночь написать речь о своей отставке. На следующий день, 21 мая, президент, правивший Индонезией на протяжении 32 лет, объявил о передаче власти вице-президенту Хабиби.
За три десятка лет нахождения Сухарто у власти люди привыкли видеть в нем волевого и решительного руководителя, который никогда не проигрывает. Кроме того, зная о коррупционных схемах, в которых были замешаны дети и соратники президента, мало кто верил, что тот действительно столь легко согласится отдать власть. Большая часть из коррумпированного окружения Сухарто осталась у руля государства. Поэтому формальная передача власти не успокоила людей. Очень скоро беспорядки переросли в массовые антиправительственные выступления. Военные подавили их силой. Впоследствии многих из рядовых силовиков все-таки привлекли к ответственности за примененное насилие. Но высшим должностным лицам и генералитету удалось избежать ответственности. Слишком сильно проникла коррупция во все институты власти и слишком многие судьи были повязаны прежними делами с теми, кого предполагалось судить. По этой же причине попытки привлечь к реальной ответственности Сухарто так и не увенчались успехом. Хотя он и находился формально под домашним арестом, суды каждый раз находили возможность не рассматривать дело по существу. В итоге Сухарто умер своей смертью 10 лет спустя после своей отставки в возрасте 87 лет в результате тяжелой и продолжительной болезни. 27 января 2008 года родственники приняли решение отключить его от ИВЛ.
Правда, дух Сухарто до сих пор кое-где витает в Индонезии — часть людей по-прежнему тоскует по «сильной руке». И все же, хотя и не так быстро, как хотелось бы многим индонезийцам, с отставкой Сухарто политическое и экономическое влияние сухартовской элиты постепенно сошло на нет — ее сменило новое поколение, которое пресловутой стабильности предпочло политические свободы. Сменяемость власти стала политической нормой (после отставки Сухарто Индонезия избрала уже пять президентов), а свободная пресса больше не подвергается гонениям за то, что открыто критикует правительство. Да и вопреки тому, что заявлял Сухарто, после его ухода экономика стабилизировалась и даже пошла в рост.