20 марта в Сахаровском центре состоялся спектакль Театра.doc «Кантград». Спектакль должны были играть на сцене студии «Дети райка», однако на днях к директору студии пришли участковый и два сотрудника центра по борьбе с экстремизмом, которые «дали понять», что содержание «Кантграда» проверяют на экстремизм. Режиссер Анастасия Патлай приняла решение перенести спектакль в Сахаровский центр, чтобы на студию «Дети райка» не было оказано давление. В пьесе рассказывается о мире после катастрофы, послевоенном Кёнигсберге, превратившемся в Калининград, о немцах, выселенных из своих домов, русских, приехавших осваивать город и об истории любви двух врагов — романе советского офицера и немки, которую он спасает от выселения. Жизнь на присоединенных в 1945 году территориях — как она есть, по документальным свидетельствам. Спектакль поставили в 2016 году, его показывали в Москве, Калининграде и других городах. Корреспондент The Insider побывал на спектакле «Кантград» 20 марта и поговорил с режиссером Анастасией Патлай.
— Вас вынудили сменить площадку — или же это была ваша инициатива?
— Нас не вынудили сменить площадку. Сама площадка достаточно мужественно восприняла это давление, которое вчера на нее оказали, и она не сказала нам «не играйте, мы с вами разрываем договоренности». Они готовы были к тому, чтобы мы сегодня (20 марта) у них играли, лишь бы мы приняли какие-то меры безопасности — позвали адвокатов и журналистов. Ну, это было более-менее очевидно, что мы должны этим озаботиться. Но в какой-то момент меня посетила счастливая мысль, как я сейчас понимаю, — узнать, не свободен ли случайно сегодня зал в Сахаровском центре. На самом деле это большое счастье, что он оказался свободен, потому что мне было неловко, что эта детско-подростковая театральная студия «Дети райка» может пострадать от того, что мы там покажем спектакль, а они и так вчера испытали некоторый стресс. То есть перенос площадки – моя инициатива: и так стресса много, еще и чувство вины за то, что ты подставляешь детскую театральную студию, какое-то лишнее.
— Насколько мне известно, такое происходит уже во второй раз. В Калининграде вам тоже пришлось сменить площадку?
— Да, в Калининграде произошло то же самое, но там мы поменяли площадку, потому что нам отказала наша площадка. Случилось это буквально за сутки до нашего прилета туда, поэтому мы очень оперативно ее меняли. Нас поддержала администрация Калининградской области, губернатор Антон Алиханов и министр культуры Андрей Ермак, которые этой новой площадке, которую мы нашли, дали некие гарантии, что администрация одобряет, никаких санкций не последует, спектакль не вредный. Вообще многие калининградцы не просто в курсе, что в Москве идет такой спектакль, — они и приходят на него довольно часто, 1/5 зала обычно калининградцы, живущие в Москве или командированные. И они гордятся тем, что про их город в Москве идет спектакль, про их историю, и задаются вопросом: почему мы сами не сделали спектакль про свой город?
— Сам спектакль существует с 2016 года, почему только в 2019 к нему появились какие-то претензии?
— Мне кажется, что сегодняшняя вся история — это след калининградских гастролей. Сегодня (20 марта) у нас первый показ в Москве после февральских гастролей. Дело в том, что там вслед нашим гастролям, когда мы уже улетели в Москву, на таких ультрапатриотических или псевдопатриотических сайтах маргинальных, у которых 20 человек посещаемость в день, стали появляться просто пачками статьи, и одна из них называлась «Спектакль «Кантград» как фальсификация истории», что нас, конечно, тоже очень поднапрягло. Через 5 дней после показа спектакля в Калининграде собрался некий совет ветеранов — каких-то ветеранов спецслужб, видимо, потому что понятно, что это не те ветераны, которые воевали. Они посмотрели видеозапись спектакля, которая была там сделана. Там прямо написано, что «ветераны посмотрели 20 минут от записи спектакля, их сердце не выдержало», и они постановили, что спектакль вредный и так далее. Потом были опубликованы еще 5 статей, в которых было написано «спектакль, признанный ветеранами фальсификацией истории».
Кто признал? Что это за орган такой, который признает? Есть подозрение, что эта вся шумиха была не зря, при этом она была довольно фиктивная, потому что никто не читает, но для кого-то же они это делают, им платят деньги, очевидно, потому что за бесплатно такую ересь писать не будешь. Кто им платит? Значит, у кого-то такая идеологическая политика — кругом враги, мы окружены, ползучая германизация. То есть они могли написать на нас донос, ну или же у них есть какие-то связи. Мне кажется, что это явно не московские, им не до этого, потому что в Москве полно экстремизма другого плана, есть чем заняться помимо этого. Поэтому 2 года играли в Москве и ничего не было, а потом съездили в Калининград и началось.
О том, что у нас будут проблемы в Москве, мы даже не подозревали, это выяснилось только вчера (19 марта) вечером, и я начала все переорганизовывать. Мы собрались нашим кружком Театра.doc и решили, что зовем журналистов, адвокатов, принимаем максимум мер, чтобы себя оградить от таких обвинений. Потому что есть статья за «фальсификацию фактов истории ВОВ» и т.д., она административная, по-моему, но мы-то ничего не искажаем, к нам это не относится, и мы решили, что надо себя защитить и оградить, вот такую выбрали стратегию. Пока все нормально. Но что будет завтра, как будут действовать эти люди, я не знаю. Вот сегодня я дала интервью «России 24», а теперь кусаю локти: они, конечно, как всегда, обходительно весьма разговаривали, но в итоге, думаю, мы будем там не в лучшем свете.
— В 2018 году у вас уже были проблемы с другим спектаклем, чем все закончилось?
— Да, в 2018 году был момент со спектаклем «Выйти из шкафа», но мы его не отменяли. Это спектакль про каминг-ауты, он 18+. Мы там даже проверяем паспорта. И там питерские гомофобы вызвали полицию, полиция пришла, и мы им сказали, что сами хотели их вызвать, потому что боялись провокаций всяких. Полиция пришла, посмотрела, как мы проверяем паспорта, потом охраняла нас и свалила. Все было хорошо.
— Если все-таки будет проводиться экспертиза и спектакль признают экстремистским — что дальше? Спектакль отменяется? Или вы будете за него бороться?
— Будем оспаривать, конечно. Мы тогда позовем адвоката, которая сегодня была на спектакле. Я думаю, что они не могут без нашего участия признать что-то. Сейчас они узнали, что у нас теперь своя площадка будет на Садовнической, 69. Они как-то мирились с тем, что мы бездомные, мотаемся по разным площадкам, а теперь у нас уже будет своя, значит, мы уже снова бельмо в глазу. Весь репертуар Театра.doc — это сложные, интересные темы. И некоторые могут быть более раздражающими, например, «Берлуспутин», где прямо Путина высмеивают, или там есть проект «Пытки», который делает Зарема Заудинова здесь, в «Сахарнице». В общем, мне кажется, что разбираться с этой историей им не имеет смысла. Думаю, у московских борцов с экстремизмом есть много других важных дел.