Роль личности в сирийской истории. Как аль-Джулани пришел к власти через ИГИЛ и «Аль-Каиду» и стал «предателем джихада»

EN

Многие считают, что без Ленина с его талантами, беспощадностью и фанатичной одержимостью идеей захвата власти Октябрьской революции могло бы и не случиться, а значит, и 70 лет советской власти не было бы. Те, кто верят в роль личности в истории, тогда должны согласиться и с тем, что без человека по имени Ахмед аш-Шараа (известного под своим революционным псевдонимом Абу Мухаммед аль-Джулани) нынешней сирийской революции тоже не произошло бы. Или, по крайней мере, она не свершилась бы столь фантастически быстро, обойдясь малой кровью.

Конечно, у падения сирийского режима много других причин: во-первых, резкое ослабление союзников Асада — «Хезболлы» и Тегерана — в результате израильских суперэффективных атак. Во-вторых, поглощенность России войной в Украине. В-третьих, недальновидность Асада и его приспешников, пренебрегавших не только материальными потребностями совершенно обнищавшего населения, но даже и жизненными нуждами своей армии: солдаты много лет получали смехотворно низкие зарплаты, обрекавшие их на полуголодное существование.

Наверно, режим Асада все равно был обречен, но его агония могла бы продолжаться еще несколько лет, неся сирийскому народу неисчислимые новые бедствия. А так сошлось множество факторов — объективных и субъективных, — чтобы полувековое террористическое государство клана Асадов вдруг рассыпалось как карточный домик. Оно было уничтожено всего за 12 дней — столько времени прошло с начала наступления повстанцев в северной провинции Идлиб до позорного бегства Башара Асада в Москву.

Когда 30 ноября боевые отряды Организации освобождения Леванта («Хайят Тахрир аш-Шам» — ХТШ) практически без боя взяли Алеппо — второй по величине город Сирии, — глава (эмир) этой организации появился в центре города, чтобы, стоя на ступенях знаменитой средневековой крепости, приветствовать жителей. Многих тогда поразило, что он был облачен не в традиционные одежды, подобающие исламскому воину, а во вполне светскую военную форму цвета хаки. При этом эмир был не вооружен, и даже его охрана и помощники пришли на встречу без оружия.

Несколько дней спустя он примерно в таком же виде показался в центре сдавшегося без сопротивления Дамаска (хотя кое у кого из телохранителей уже будут в руках автоматы). Но с этого времени он изменил не только манеру одеваться, но и имя. Теперь он называет себя не типично исламистским псевдонимом Абу Мухаммед аль-Джулани, а так, как нарекли его родители, — Ахмедом аш-Шараа. Смысл этих изменений очевиден: они призваны соответствовать новому курсу, согласно которому ХТШ и ее лидер стремятся представлять интересы не только суннитов, но и всех сирийцев, вне зависимости от их этно-религиозной принадлежности.

Свидетельством этому можно считать то, что случилось в городе Кардаха, где живут в основном алавиты, члены самой привилегированной при прежнем режиме секты. 36 часов продолжались там напряженные переговоры, в результате которых лидеры местной общины согласились сотрудничать с новой властью.

Кардаха — место символическое, родовое гнездо клана Асадов. Там родился Хафез Асад, 30 лет правивший Сирией железной рукой. После его смерти диктаторскую власть еще на 24 года унаследовал его сын — бежавший ныне в Москву Башар. В Кардахе возведен роскошный мавзолей Асада-старшего.

Повстанцам удалось мирно установить свой контроль и над другим алавитским городом и главным средиземноморским портом — Латакией, где местная молодежь теперь с энтузиазмом уничтожает мемориалы и сносит памятники Асадам. Подожгли и мавзолей в Кардахе, гробница диктатора сгорела дотла.

На протяжении последних четырех лет ХТШ пользовалась щедрой финансовой помощью Катара для того, чтобы вложить огромные средства в повышение своего боевого потенциала и профессионализма вооруженных сил. Были созданы квалифицированный офицерский корпус и спецназ, диверсионные подразделения и отряд управления боевыми дронами. Было налажено достаточно масштабное производство ракет и снарядов. В результате бойцы ХТШ оказались на голову сильнее нищей и голодной, мало на что способной армии Асада.

Но еще более важным фактором победы оказались дипломатические таланты Шараа-Джулани. Курс на сотрудничество с другими общинами был взят им уже несколько лет назад. Задолго до решающей стадии наступления ему удалось начать диалог не только с единоверцами — старейшинами суннитских племен, — но и с лидерами меньшинств и группировок, традиционно враждебно настроенных по отношению к ХТШ.

Например, в районах северной Хамы были установлены негласные, но достаточно интенсивные контакты с исмаилитами, а также некоторыми командирами армии правящего в Дамаске режима. Это и подтолкнуло затем солдат к массовому дезертирству, позволило без боя захватить большие территории. Удалось наладить взаимопонимание и с курдами, в то время как поддерживаемые Турцией формирования (так называемая Сирийская национальная армия) оказались в состоянии жесткого конфликта с ними.

Слухи о том, как эффективно работает, налаживая быт населения, созданное в Идлибе Правительство Спасения, распространились далеко за пределы этой провинции. Дело дошло до того, что в Алеппо старейшины местных общин стали призывать Шараа скорее направить в их районы вооруженные силы, чтобы навести элементарный порядок.

Обратившись с призывом о сотрудничестве к христианам, алавитам, курдам и другим меньшинствам всей Сирии, Шараа создал важнейший прецедент, который будет нелегко, скорее всего просто невозможно «отменить». Ведь теперь он окончательно стал в глазах радикальных исламистов предателем джихада. Прощения ему быть не может.

Впрочем, он приобрел себе много врагов уже в Идлибе, где сторонники «Аль-Каиды» и «Исламского государства» покушались на его жизнь, а также устраивали шумные демонстрации протеста. Шараа пришлось защищаться, зачинщики были арестованы. Но ему следует быть осторожнее и вряд ли стоит появляться на публике без серьезной охраны. Некоторым его заклятым врагам удалось выбраться на свободу, и можно не сомневаться: на него сейчас начнется настоящая охота.

Шараа называют гениальным оппортунистом, вспоминая, как ловко он использовал джихадистские организации. Ведь он прибыл в Идлиб из Ирака эмиссаром «Исламского государства», щедро наделившего его деньгами, оружием, необходимыми связями, но вскоре порвал с ИГ, заручившись для этого поддержкой «Аль-Каиды». А потом и ее «кинул», когда почувствовал, что уже обладает в Идлибе достаточно самостоятельной силой. Созданная им боевая организация «Джабхат ан-Нусра» считалась филиалом «Аль-Каиды», но Шараа сразу же заявил, что международным джихадом за пределами Сирии она заниматься не будет.

Понятно, что это было послание Западу: видите, я не представляю угрозы ни для кого, кроме режима Асада. Запад, впрочем, не поверил и даже поспешил официально признать и организацию, и ее лидера террористами, а американцы даже назначили за его поимку награду в $10 млн. При разрыве с «Аль-Каидой» «Джабхат ан-Нусра» была переформатирована и переименована в ХТШ. Но это было вовсе не косметическое изменение: сразу начались чистки рядов организации, избавлявшейся от оголтелых фанатиков и тех, кто не желал признавать абсолютной власти лидера.

Но все же Шараа не мог позволить себе сразу отбросить свой исламистский образ. Надо было придумать «приличное», приемлемое для суннитских масс обоснование сотрудничества с иноверцами. Он приблизил к себе богослова Абд ар-Рахима Аттуна, сделав его главой Шариатского совета, и с его помощью решение было найдено: члены всех остальных конфессий получают статус «мустаимин» — гостей исламской общины, которых необходимо защищать, обеспечивая их безопасность и благополучие.

Теоретически, правда, этот статус может быть в любой момент отменен, и «гости» все же не равны «хозяевам» по своим правам. Но в сложившейся ситуации это уже нюансы, можно не сомневаться: если потребуется, «великий оппортунист» всегда найдет какое-то новое решение.

Еще одна придуманная Аттуном и Шараа «фишка» — заменить традиционный черный флаг джихадистов на белоснежный (хоть и с той же надписью «Нет бога, кроме Аллаха»). Рядом с ним новая власть теперь устанавливает и флаг Сирии — но не тот, который использовался при Асаде, а тот, который был принят страной после обретения ею независимости. Рядом с ним белый флаг уже не выглядит столь зловещим и устрашающим.

Ахмед Хусейн аш-Шараа родился в 1982 году в Саудовской Аравии, где работал его отец, выпускник Багдадского университета и широко признанный специалист в области экономики нефтяной отрасли, автор нескольких важных теоретических трудов. Но род аш-Шараа происходил из района сирийских Голанских высот, что затем найдет отражение в избранной Ахмедом нисбе (заменяющем фамилию псевдониме): аль-Джулани (или Джолани), что значит «человек из Голан».

Ему было семь лет, когда семья вернулась в Сирию, где жила в одном из самых благополучных буржуазных районов Дамаска. В школе Ахмед имел репутацию прилежного ученика, но одиночки, держался особняком. В последние школьные годы шокировал свое окружение, всерьез влюбившись в девочку из алавитской семьи, и та, кажется, отвечала ему взаимностью.

Речь уже шла чуть ли не о женитьбе, но вся родня с обеих сторон восстала против такой перспективы и разлучила сирийских Ромео и Джульетту. Можно, впрочем, предположить, что первая влюбленность оставила след в памяти Ахмеда.

Но в 17 лет несчастную любовь заменило увлечение сначала арабскими националистическими, а затем и исламистскими идеями. Вид самолетов, врезающихся в башни Всемирного торгового центра, потряс юношеское воображение. В начале нулевых годов он отправился в Ирак, где после свержения Саддама Хуссейна примкнул к антиамериканскому сопротивлению, за что и поплатился: был интернирован и заключен в лагерь Кэмп-Букка. Лагерь тот позднее журналисты назовут «инкубатором джихадизма» — там, судя по всему, и родилась организация «Аль-Каида в Ираке», ставшая затем основой ИГИЛ.

Там содержались все будущие лидеры движения во главе с Абу Бакром аль-Багдади. Примкнул к этой группе и Шараа. Произвел выгодное впечатление на одного из главарей джихадистского движения Абу Муслима ат-Туркмани, который и предложил отправить молодого сирийца на родину создавать филиал ИГИЛ. В 2011 году, после пяти лет в американском плену, тот вроде бы с энтузиазмом взялся за выполнение этой задачи, хотя, скорее всего, у него изначально были несколько иные, собственные планы. Так и началось его восхождение к власти.

Злопыхатели, считающие Шараа предателем, распространяют теорию заговора, согласно которой в лагере он был завербован и в Сирии уже появился в качестве глубоко законспирированного американского агента. Что якобы и объясняет его нынешний поворот. Но никаких доказательств тому не существует, да и официальное объявление Госдепартаментом США награды в $10 млн за его поимку никак не вяжется с этой теорией.

Но что правда, то правда: идлибское Правительство Спасения поддерживало контакты с Западом. Главой этого правительства Шараа сделал еще одного своего соратника — инженера-связиста с университетским дипломом Мухаммеда аль-Башира, который наглядно продемонстрировал качества эффективного управленца. После вступления сил ХТШ в Дамаск Шараа назначил его временно исполняющим обязанности премьер-министра всей Сирии.

На улицах сирийских городов — ликующие толпы, празднующие избавление от диктатуры Асада. Открылись двери тюрем, и на свободу вышли десятки тысяч политических заключенных (и некоторые заклятые враги Шараа среди них). «Белые каски» обнаружили в самой печально известной тюрьме страны Сейднайя множество трупов с явными следами чудовищных пыток.

Шараа объявил свои награды за поимку виновных в этих преступлениях палачей и сотрудников спецслужб. Считается, что в застенках были замучены не менее 150 тысяч человек. А всего за годы гражданской войны погибло более 500 тысяч сирийцев, 13 миллионов вынуждены были оставить свои дома. Шесть миллионов бежали за рубеж. Теперь многие из них спешат вернуться домой.

Тем временем западные государства одно за другим приостанавливают рассмотрение заявок на предоставление убежища от сирийцев. Но десятки, а в Германии и сотни тысяч уже имеют временный статус, и местное население надеется, что они в скором времени отправятся на родину.

Вообще, проблема беженцев и иммигрантов (как легальных, так и нелегальных) стоит чрезвычайно остро повсюду на Западе и ведет к усилению позиций крайне правых партий и популистских демагогов, приход которых к власти грозит привести к жестокому кризису либеральной демократии и рыночной экономики.

Неудивительно, что перспектива появления очередной волны беженцев в случае новой вспышки гражданской войны в Сирии приводит западных лидеров в ужас. Но тем более важно как можно скорее поддержать усилия по нормализации жизни в Сирии, ее экономическому восстановлению и предотвращению новых межконфессиональных конфликтов. Уже поступают крайне тревожные сообщения из курдских районов на севере и из Дейр-аз-Зора на востоке, где протурецкие силы наступают, творя расправы над курдами. Эта искра может воспламенить всю страну.

Какая тут связь с личностью Ахмеда аш-Шараа? Прямая. В жизненных интересах Запада срочно снять с него ярлык террориста и отменить награду за его голову, начать сотрудничать с ним и его правительством. Ведь иначе иметь с ним дело будет невозможно. Но обычно процесс подобной реабилитации занимает много месяцев, а то и лет. Так что же, искать других реальных партнеров для сотрудничества внутри страны? Их не существует. Есть преданные Западом курды, давно заслужившие государственную независимость, но они в одиночку никак не смогут изменить ситуацию в целом.

Британский премьер Кир Стармер дезавуировал заявление одного из своих министров, пообещавшего подать пример и отменить обвинение Шараа в терроризме. Боюсь, это большая ошибка. Ведь что тогда остается? Выжидать, пока новые партнеры появятся? Но ясно, что в ближайшем будущем их не будет, а тем временем без внешней поддержки страна рискует вновь впасть в состояние катастрофической гражданской войны.

С отчаяния новая власть может быть вынуждена опираться на путинскую Россию, намеки на такую возможность уже звучат. Шараа заверил Москву, что он хотел бы «хороших отношений» и что две ее военные базы на сирийской территории останутся в неприкосновенности.

Есть ли риск в решении легализовать новую власть и сделать ставку на партнерские отношения с ее лидером? Разумеется, и немалый. Ведь вовсе нет гарантий, что «великий оппортунист» не развернет свою политику на 180 градусов, если сочтет это для себя выгодным. И даже что при некоторых условиях не вспомнит о своих джихадистских корнях. И никакой либеральной демократии он строить не станет.

В лучшем случае речь может идти о создании относительно мягкого авторитарного режима, который позволил бы сохранить единство страны и обеспечить ее экономическое развитие без массовых репрессий и межконфессиональных конфликтов. Впрочем, нет такой силы, которая могла бы в одночасье превратить Сирию в демократию западного типа или хотя бы что-то отдаленно подобное. Страна для такого еще совсем не готова.

На моих глазах происходили западные попытки обхаживать перспективных советских лидеров. Одна из них — очаровать Горбачева — вполне удалась и очень помогла закончить холодную войну. Другая — с Путиным — полностью провалилась. Кем же окажется Шараа: сирийским Горби или Путиным? Успешным реформатором или очередным диктатором?

Никто не может предугадать, чем закончится его эволюция. Все его таланты, помноженные на недюжинный ум, политическую хитрость, интуицию и харизму, имеют и оборотную сторону. Он, очевидно, крайне амбициозен и властолюбив, известно, чем чреваты такие качества. Станет ли Ахмед аш-Шараа очередным деспотом, а то и беспредельно жестоким диктатором? Вполне возможно. И все равно надо рисковать, потому что шансы на благополучный исход сирийской драмы все же есть и не попытаться использовать их было бы глупо и даже преступно.