«Власти пожалеют о том, что они сделали с Акуниным». Артемий Троицкий о деле против писателей и «популярности» Прилепина

Слушать:

Apple Podcasts

Google Подкасты

Spotify

Яндекс Музыка

Ксения Ларина: Добрый вечер, дорогие друзья, дорогие зрители, дорогие подписчики нашего канала. Это канал The Insider Live, меня зовут Ксения Ларина, и, как обычно, каждую неделю у нас тут встреча — творческая встреча против войны, как я называю этот формат нашего разговора. А сегодня в нашей виртуальной студии человек, которого вы прекрасно знаете и часто видите в разных эфирах, в том числе и в его собственном. Это Артемий Троицкий — музыкальный критик, журналист, человек, гражданин... Ну, короче, Троицкий. Артемий, приветствую тебя, здравствуй!

Артемий Троицкий: Привет, Ксения, и всем привет!

Ксения Ларина: Я, кстати, видела тебя сегодня с утра в эфире у наших коллег на «Настоящем времени», где ты комментировал главное культурное событие недели — сказ про то, как Баскова застукали с Манучаровым. Да, это удивительный сюжет. Особенно он смотрится в паре с голой вечеринкой, которую сейчас тоже начали все обсуждать. Ты про это слышал — голая вечеринка у Насти Ивлеевой?

Артемий Троицкий: Нет, про голую вечеринку я не слышал.

Ксения Ларина: Вау! Ты должен посмотреть.

Артемий Троицкий: Хотя я бы с удовольствием в ней поучаствовал, наверно.

Ксения Ларина: Ну вот там участвовали.

Артемий Троицкий: Как это ни странно, я даже знаю, кто такая Настя Ивлеева, потому что одна из любимых телепрограмм моей младшей дочери Лидии — ей 13 лет сейчас — это программа «Орел и решка». Украинское телешоу, в котором эта Настя Ивлеева очень часто появлялась и светила там своими прелестями на разных курортах, в мировых столицах и прочих очень приятных местах.

Ксения Ларина: Ты себе не представляешь. Я тебя просвещу: Филипп Киркоров, Лолита Милявская, Ксения Собчак... Какой-то молодой рэпер вообще решил отличиться, надел носок на пенис и в таком виде дефилировал внутри клуба, который, кстати, уже закрыли после этой оргии, после этой ночи.

Артемий Троицкий: Носок на члене — это, кстати, не его изобретение. Есть такая очень знаменитая американская группа Red Hot Chilly Peppers. Вот они это придумали. Они все четверо выходили на сцену с гитарами, барабанами и так далее, абсолютно голые — ну, в кроссовках, по-видимому, — и с белыми спортивными носками на том самом причинном месте. Надо сказать, что эти носки держались там каким-то образом — по-видимому, закрепленные — на протяжении всего концерта. Я был на одном из этих концертов на фестивале в Финляндии.

Ксения Ларина: Ну вот можно ли квалифицировать все, что я сейчас тебе рассказала, как некую форму общественного вызова, протеста определенной части общества — условно, богемы, — против всего того, что сегодня происходит в стране? Против мракобесия, против ханжества... Против войны, в конце концов. Или нет?

Артемий Троицкий: Тут можно очень по-разному все это дело квалифицировать. Но имеет смысл сравнить это все, как сейчас делается сплошь и рядом, с Советским Союзом.

Как известно, в СССР секса не было. Это было заявлено в официальном телемосте СССР — Америка где-то в году 1986 или 1987. Но на самом деле я всегда и говорил, и писал даже о том, что более разнузданной в плане секса страны, чем Советский Союз, я не знаю. Это была страна просто повального греха, повального секса. Служебные романы, дома отдыха, всевозможные перепихи там-сям, уровень разводов на уровне, по-моему, 70 процентов и так далее, и прочее. СССР была страна повального секса.

Почему так? Я несколько объяснений этому делу предложил. Главное объяснение заключается в том, что, кроме как трахаться, в общем-то, в СССР на досуге делать было нечего. Это сейчас имеются интернет, всякие компьютерные игры, клубы, кинотеатры с интересными фильмами и прочее, и прочее. Сейчас много чем можно себя нагрузить молодым людям и девушкам. В СССР этого ничего не было, и поэтому все, что оставалось, — это вот это самое.

Вторая причина — разумеется, запретный плод сладок. Плюс да, это вызов всей советской системе, которая секс всячески игнорировала, затушевывала, а время от времени утверждала, что его просто нет.

У меня был приятель, студент ВГИКа, интимной подругой которого была дочь одного суперзнаменитого советского режиссера с фамилией на букву Б. Так вот я он на нее очень жаловался за ее дурной нрав и прочее. Когда я его спрашивал: «Так что ж ты ее не бросишь-то?», — он мне говорил прямым текстом: «Когда я ее (как это называется) имею, то чувствую, что я имею всю компартию, КПСС, ЦК и советскую власть». Как бы в отместку папе, знаменитому режиссеру-лауреату.

Так что в этом смысле можно предположить, что в этом есть и доля протеста. Другое дело, я думаю, что этот протест долго не продлится. Вот ты говоришь, что за эту голую вечеринку уже, значит, за голую задницу взяли ее организаторов. И потом этот клип, как его, Баскова, в котором я, кстати, вообще ничего не усмотрел гомосексуального.

Ксения Ларина: Взгляды, Артемий. Там томные взгляды. Манучаров и Басков — пара. В этом клипе, не подумайте дурного. Изображают совершеннейшую любовь.

Артемий Троицкий: Я человек малонаблюдательный, по всей видимости, но я ожидал, что они будут целоваться, что-то такое друг с другом вытворять. Взгляды там можно, по-моему, трактовать и как томные, и, наоборот, как какие-то подозрительные и неприязненные. В общем, я не знаю. По-моему, надо было быть очень-очень придирчивым экспертом, чтобы усмотреть в этом какой-то гомосекс. Но, по-видимому, эксперты просто были в курсе того, что этот Николай Басков придерживается...

Ксения Ларина: Что он на подозрении.

Артемий Троицкий: ...ориентации. Ну и, соответственно, решили под это дело подвести какую-то фактологическую базу.

Ксения Ларина: Минуточку, есть еще один сюжет, который меня совершенно потряс. Я видела у Алексея Остудина в Фейсбуке... Алексей Остудин, кто не знает, — шоумен и музыкальный критик, который занимается в основном шоубизом. Так вот, он опубликовал видео выступления, извини за выражение, другого музыкального критика Сергея Соседова. Ты видел это?

Артемий Троицкий: Я знаю, что есть такой, но я бы его не назвал музыкальным критиком.

Ксения Ларина: Он запел. Он теперь певец.

Артемий Троицкий: Он такой телевизионный комментатор применительно к попсе, но в попсе музыки-то нет. То есть я бы сказал, что он такой попс-критик, а не музыкальный. Какая там, к черту, музыка в том, о чем он пишет?

Ксения Ларина: Подожди, а Соседова ты знаешь?

Артемий Троицкий: Я его не знаю лично, слава богу — нафиг он мне сдался.

Ксения Ларина: Там такой экстремизм! Там выступление на сцене, он поет любовную арию, посвященную своему другу. Это, конечно, нечто. Но мой вопрос... Я не хочу это все обсуждать. Ты очень точно вспомнил, комментируя все это утром сегодня в «Настоящем времени», опять же, советское время, когда у нас в советском Уголовном кодексе была статья № 102, по-моему, за мужеложество, по которой единственный, наверное, кого мы вспомнили и ты вспомнил сразу же, — это Сергей Параджанов, известный бунтарь, режиссер, человек абсолютно инакомыслящий в советских реалиях, безусловно. И ясно, что его посадили не за мужеложество, а за то, что он другой, он враг. Как «враг народа».

Артемий Троицкий: Ну, я бы сказал, не то что враг, а просто стремный. Стремный тип, абсолютно неуправляемый, со своими бесконечными тараканами и так далее. Параджанов не был диссидентом, не был политически одержимым. Он просто делал что хотел, и делал это очень убедительно, и люди им восхищались.

И вот то, что он абсолютно вне системы... Если придерживаться известной терминологии Тома Стоппарда из пьесы «Рок-н-ролл», он был не еретик — он был язычник. Еретики — это диссиденты, которые сознательно занимаются борьбой. А язычники — это те, кому на эту власть вообще насрать глубочайшим образом, которые просто идут своим путем. И для власти это не менее опасно, чем сознательные, политически подкованные антисоветчики-еретики.

Ксения Ларина: У нас уже пробовали разные способы борьбы с еретиками и язычниками. Давай вспомним: в 2017 году было первое «театральное дело» против Кирилла Серебренникова, которое прикрывали экономическими преступлениями, статьей за мошенничество, а на самом-то деле понятно, что это тот же самый случай. Потому что да, это человек, который делал что хотел, — Кирилл Серебренников. Хотели, как я понимаю, испортить ему репутацию, испортить жизнь, а может быть, и посадить всерьез, черт его знает. Но не получилось.

За последнее время у нас появилось много таких статей, по которым лепятся политические дела. С начала войны это, безусловно, статья за «фейки», «дискредитация» российской армии, «госизмена» стала очень популярной. Но вот «дело писателей», как условно можно назвать сегодняшнюю стремительную кампанию по дискредитации и, по сути, гражданскую казнь Бориса Акунина (Григория Чхартишвили) и Дмитрия Быкова. Как ты это квалифицируешь? Это начало какого-то нового этапа, новый поворот?

Артемий Троицкий: Я думаю, тут многое зависит от того, как эти дела пойдут дальше. Потому что, по моему неэкспертному мнению, власти пожалеют о том, что они сделали с Акуниным. Он, объективно говоря, самый популярный на данный момент российский писатель и вообще самый популярный русскоязычный писатель в мире. То есть это как бы современный классик.

При всем том, что, конечно, это писатель (на мой взгляд, по крайней мере) не того разлива, что, скажем, Владимир Сорокин, но это качественный и невероятно популярный в народе в том числе писатель. Те, кто не читал его романы многочисленные — и фикшн, и нонфикшн, и детективы, и все эти исторические его фолианты, — наверняка смотрели фильмы про Фандорина, в которых, в частности, играли и Никита Михалков, и кто угодно.

И я считаю, что очень очень рискованно и, скорее всего, абсолютно контрпродуктивно для Администрации президента, или кто там заведует всеми этими экзекуциями, — очень было глупо с их стороны поднимать руку на Акунина. Это почти то же самое, что поднимать руку на Аллу Пугачеву. Я не сомневаюсь в том, что за атаку на Пугачеву кто-то в Администрации президента огреб очень сильно. Потому что это была явная глупость. Нельзя было выставлять Пугачеву в виде врага режима, в виде врага Путина и так далее. Что бы ни говорила нынешняя путинская пропаганда, Пугачеву все знают, Пугачеву все так или иначе, более или менее, но любят, песни ее всегда на слуху и никуда они никогда не денутся из российского сознания и подсознания. И делать из нее врага было актом идиотизма.

Ксения Ларина: А чем отличается Макаревич, допустим, или Гребенщиков от Пугачевой?

Артемий Троицкий: Во-первых, масштабом, а во-вторых, универсальностью охвата. То есть и Макаревич, и Гребенщиков все-таки апеллировали в первую очередь к своему поколению прежде всего, к любителям рока, в первую очередь к мужчинам, а не к женщинам. Аудитория и Макаревича, и Гребенщикова — я думаю, это процентов на 70-80 все-таки лица мужского пола. Так что их аудитория у́же. А аудитория Пугачевой абсолютно максимальная. Она шире даже, чем аудитория Высоцкого, шире, чем аудитория Цоя. Это максимум просто. И отчуждать такую личность, как Алла Борисовна Пугачева, — я считаю, это просто надо было быть полными идиотами.

Ксения Ларина: Прости, интересно просто, а чем это может грозить? Почему ты считаешь, что это идиотский поступок? По-моему, они вообще не задумываются ни о каких авторитетах, ни о каких репутациях, и им уж абсолютно точно наплевать, любит их народ эту Пугачеву или не любит. Вон тебе, пожалуйста: как только это началось, подключились и бывшие друзья Пугачевой, и коллеги. И ничего. Да и народу-то, собственно говоря, пофиг: «А-а, вот она, оказывается, какая!» Вот и все. В одно касание.

Артемий Троицкий: Я могу сказать, что это не совсем так. Если бы путинская Россия уже полностью сравнялась с кимовской Северной Кореей или там, не дай бог, полпотовской Кампучией, Камбоджей — тогда да. Но пока что этого еще нет. Мы видим, что Путин пытается хоть как-то, но легитимизироваться, хоть как-то, но показать, что он популярен, что народ за него и так далее. Если бы не это, вообще не было бы никаких выборов. Вся вот эта совершенно бессмысленная предвыборная истерия, которая сейчас началась в Российской Федерации, — лично мне на это дело наплевать глубочайшим образом. Я не читаю даже все эти жаркие дискуссии: бойкотировать или не бойкотировать, голосовать против или пипиську рисовать в бюллетене. Я считаю, что это абсолютно все равно. Кто что хочет, то пусть и делает. Хочет, даже пусть за Путина голосует — это вообще ничего не меняет категорически. Но эти-то придурки, тем не менее, пустились во всю эту предвыборную кампанию. И, по-видимому, с единственной целью — им еще не окончательно все равно, чего там народец этот шевелится и вякает.

В этом смысле я как раз считаю, что на Аллу Пугачеву и на ее репутацию среди этого самого народа им тоже должно было бы не наплевать. А они поступили просто максимально тупо. То есть они поступили с Пугачевой так же, как поступили бы, скажем, с тем же Николаем Басковым. Вот на Николая Баскова, естественно, всем плевать глубочайшим образом. Потому что это в чистом виде дитя телевидения. Если бы он не светился во всех телеящиках на протяжении последних двадцати лет со своими абсолютно бездарными песенками, никакого Баскова бы вообще не было.

Я один раз любопытства ради провел небольшой опрос среди своих знакомых, в том числе профессионалов. Предложил им назвать хоть одну популярную песню в исполнении Николая Баскова. Все вспомнили... И то не все, но...

Ксения Ларина: «Шарманку».

Артемий Троицкий: Единственная песня была вспомянута — песня «Шарманка». Все, больше у него нет вообще ничего. Поэтому Басков никак не отложился в российской подкорке. Вот за его педерастию, за эти самые пламенные взгляды и что угодно его можно топтать со страшной силой и во все дырки. Но Пугачева — это совсем не то.

Ксения Ларина: А вот ВЦИОМ провел опрос и спросил у народа российского: «Главный писатель года». Как ты думаешь, кого назвали дорогие россияне главным писателем года?

Артемий Троицкий: Главный писатель? Ну, тут может быть такой «бермудский треугольник»: Владимир Путин, Дарья Донцова, Захар Прилепин.

Ксения Ларина: Йес! Прилепин — главный писатель года!

Артемий Троицкий: Послушай, это, опять же, вранье.

Ксения Ларина: А Путин — главный политик, естественно.

Артемий Троицкий: Писателя Прилепина для населения Российской Федерации практически не существует. Тиражи его книг невелики. Знают его только какие-то активисты, единомышленники и те, кто кто вообще не отходит от телевизора ни на сантиметр в течение 24 часов в сутки. Прилепин — непопулярный писатель. Нет факта присутствия Прилепина. Можно провести опрос на улице: «Назовите, пожалуйста, хотя бы одно произведение Захара Прилепина». Я могу точно сказать, что 50 процентов не назовут ни одного, и еще 50, может быть, с большим трудом, почесав репу, что-то вспомнят – или «Обитель», или «Саньку», и то вряд ли.

То есть вот это чистая стопроцентная подтасовка со стороны ВЦИОМа. Но ВЦИОМ всегда все подтасовывает. В общем-то, и ВЦИОМ, и ФОМ абсолютно фальшивые конторы, верить в цифры которых — это, опять же, идиотизм.

Ксения Ларина: Давай-ка тогда поговорим про «Степного волка». Это музыкальная премия, которую... Когда у нас первый сезон прошел, в каком году?

Артемий Троицкий: Премия «Степной волк» существовала с 2008 по 2014 год.

Ксения Ларина: То есть десять лет, считай, прошло с тех пор.

Артемий Троицкий: Да, в 2014-м я, соответственно, покинул пределы, и поэтому с 2015-го по 2022-й там ничего не проводилось. А сейчас я не знаю. Это было совершенно случайное, наобумистое мое решение. Я вдруг вспомнил про этого «Степного волка» в связи с какой-то публикацией, что ли, и подумал: а почему бы, собственно, не устроить его снова? Естественно, онлайн, естественно, без бюджета вообще. В конце концов, у меня много знакомых друзей-художников, которые по старой привычке могут нарисовать какие-нибудь премии и их разослать.

Ну и я в своем Фейсбуке... Фейсбук у меня, кстати, абсолютно летаргический. У меня там ровно 500 подписчиков, и я не хочу, чтобы их было больше. Раньше у меня был публичный Фейсбук, и там было 77 тысяч подписчиков. Но эта блядская контора Цукерберга — они его в один прекрасный день просто удалили, уничтожили. Сначала меня банили на протяжении двух-трех лет — сначала на три дня, потом, по-моему, на месяц, — а потом просто взяли и удалили. Думаю, там шла постоянная атака на мой публичный фейсбучный аккаунт со стороны понятно кого, ну и эти придурки, не нашли ничего лучше, как его удалить, от проблем подальше.

С тех пор я, вообще говоря, враг Фейсбука. Но личный, дружеский я на всякий случай оставил для личных сообщений. И в своем минималистическом Фейсбуке я кинул объявление: давайте, ребята, голосуйте. По-моему, у меня там восемь номинаций.

Ксения Ларина: Поскольку я твой френд в Фейсбуке, я тоже сказала: «Да, да, обязательно, давай-давай». Мне кажется, это очень важное начинание. Сейчас появляются издательства за рубежом, которые издают книги запрещенных русских авторов. Как когда-то «Посев» и ИМКА-Пресс, так сейчас уже есть несколько издательств. Я думаю, что издательство «Захаров» тоже наверняка перейдет в эту категорию, поскольку у них тоже неприятности сразу же начались после того, как Акунина запретили, — к ним тут же пришли с обыском.

Так вот, я думала, что обязательно должна произойти история, связанная с рок-музыкой. Мы наблюдаем эти два года, что люди уехали, выбрали свободу во всех смыслах для того, чтобы не просто уехать и сидеть там, писать тексты в социальных сетях, а чтобы жить, работать и творить, заниматься своим делом и не молчать. Я думаю, это должно было обязательно выйти в такое русло, чтобы можно было все это собрать воедино. Вот то, что ты хочешь сделать в «Степном волке». Номинации какие там?

Артемий Троицкий: Номинации стандартные, причем их довольно мало. Фактически над всей этой премией работает один-единственный человек, а именно я, и мне себя перегружать тоже неохота. Там этих категорий восемь. Я думаю, сейчас все вспомню. «Лучшая песня». Желательно три места назвать — первое, второе, третье. Песня, видео, альбом, артист или артистка, событие...

Ксения Ларина: Концерт есть отдельно?

Артемий Троицкий: Да, концерт, книга на музыкальную тему и музыкальное медиа. Я, по-моему, даже девять сейчас насчитал. Значит, чего-то одного там нет. Ну вот, и надо присылать результаты на джимейловский адрес [email protected]. Steppenwolf — естественно, «Степной волк», великий роман Германа Гессе, в честь которого я назвал эту премию.

Ксения Ларина: Ссылочку обязательно дадим.

Артемий Троицкий: Отлично. Уже приходят голоса довольно неожиданных людей типа Марата Гельмана...

Ксения Ларина: Я тоже напишу. А можно всем поучаствовать?

Артемий Троицкий: Ну, я попробую справиться. Ты очень энтузиастично откликнулась на этого степного волчару, а я вот не был так уверен. С одной стороны, да, это здорово — консолидировать нашу прогрессивную сцену, как-то показать, что мы не одни. Потому что там смысл в том, и список экспертов я там представил такой, чтобы там были люди и уехавшие, и оставшиеся в России. То есть показать, что нет отчуждения, что мы всех привечаем и так далее. Это очень важно.

Но, с другой стороны, я думал и о том, что кого-то это может возмутить. Или показаться совершенно неуместным: идет война, гибнут люди, а вы тут какие-то музыкальные премии придумали. Что это как бы не ко времени. И я эту точку зрения тоже вполне понимаю.

Поэтому сначала я провел опросик у себя в Фейсбуке и, получив исключительно положительные отклики — ни одного минуса, ни одного «нафиг это надо», — вот только после этого я решил этому делу дать ход.

Ксения Ларина: Я бы добавила знаешь какую номинацию? «Открытие года». Вот это было бы интересно.

Артемий Троицкий: Раньше в «Степном волке» это было — или «Открытие года»...

Ксения Ларина: Или «Дебют».

Артемий Троицкий: Нет, в этот раз, к сожалению, нет. Но судя по тому, что я получаю, там какие-то сплошные открытия, сплошные дебюты. То есть на меня сейчас обвалилась куча имен, названий и так далее, которые я впервые в жизни слышу. То есть я, конечно, отслоился от актуальной музыкальной сцены слегка. Но тем не менее...

Ксения Ларина: Когда я говорю «Открытие», я имею в виду не то чтобы дебют. Открытием может стать человек или группа, которых ты знал сто лет, — и вдруг происходит какой-то невероятный прорыв.

Артемий Троицкий: С новой стороны.

Ксения Ларина: Да, новое рождение. Столько открытий для меня именно за этот год! В том числе и продюсерских. Вот, например, Рома Либеров — я не знаю, как ты относишься к его проекту.

Артемий Троицкий: Я знаю, что речь идет о документальном фильме о музыкантах, которые покинули Россию, но продолжают активно жить и творить за ее пределами. Я не видел этого фильма. Рому Либерова, по-моему, я лично тоже не знаю. Но, думаю, рано или поздно познакомимся.

Ксения Ларина: Посмотри, это такой фильм-концерт, называется «Мы есть». Прекрасный состав музыкантов.

Артемий Троицкий: У меня есть этот линк, но просто нет времени. У меня есть время час с тобой разговаривать, Ксения, а вот полутора часов посмотреть интересный фильм пока что времени не нашлось. Но обязательно найдется. Обещаю, Рома Либеров.

Ксения Ларина: Что для тебя было открытием именно в музыкальной сфере за прошедший год? Кого бы ты назвал?

Артемий Троицкий: Дело в том, что русскую музыку я никогда особо не любил и не ценил. Я в этом смысле...

Ксения Ларина: Хороший степной волк.

Артемий Троицкий: Человек с несколько иным уклоном. То есть я всегда ценил наших музыкантов, артистов — и рокеров, и рэперов, и бардов, и так далее, — в первую очередь за содержание, а не за форму. С точки зрения формы никаких абсолютно открытий я для себя не сделал. А вот что касается содержания, то тут да.

Прежде всего меня, конечно, восхитил абсолютно — но это уже по крайней мере полтора года длится — Макс Покровский, «Ногу Свело», который сочинил около десятка песен антивоенных, антифашистских и так далее. Из них по крайней мере одна — «Украина, моя вторая половина», — на мой взгляд, шедевр. И с мелодической, с чисто музыкальной точки зрения мощнейшая просто песня. Я наблюдал, как на концерте люди реально плачут. Они слушают эту песню, и просто слезы непроизвольно льются из глаз.

Потом мне очень нравится Нойз MC — опять же, несколько очень острых, очень остроумных, по-хорошему злых песен. Мне нравится его партнерша по «Голосам мира» Лиза Монеточка. У нее, правда, песен особо новых я не слышал, но у нее и старые звучат очень хорошо. А главное, она делает прекрасные заявления, стейтменты по видео. Так что она тоже молодец.

Потом появилось энное количество всяких законспирированных проектов. То есть потихонечку вылезает самый новый андеграунд, как это было в конце 70-х начале 80-х годов, когда появились и Гребенщиков, и Цой, и Майк, и Шумов, и так далее; весь этот «магнитиздат» пресловутый. Сейчас тоже что-то такое появляется. То есть мне присылают или я нахожу в YouTube протестные антивоенные песни, про исполнителей и авторов которых неизвестно вообще ничего.

Скажем, группа (или человек, я не знаю) под названием «The Тагил». Можно предположить, что из Нижнего Тагила, а может, и не из Нижнего Тагила, но песни просто не в бровь, а в глаз. Или «Капитан Кенгуру», то ли человек-индивидуал, то ли группа. Вроде бы обосновались в Голландии. Выходят там целые альбомы, и все очень интересного содержания. Какой-то «Дед Архимед» — этот, по слухам, в городе Иваново, в России, но, опять же, неизвестно. И тоже прекрасные сатирические куплеты.

Ксения Ларина: «Деда Архимеда» я слышала уже. Подожди, одно дело, когда мы в свет выводим, что называется, под софиты людей, которые находятся в безопасности вне России. А сейчас мы с тобой называем отважных музыкантов, которые находятся внутри страны, в России. И мало этого, мы сейчас еще наведем резкость для того, чтобы там в «апэшечке» кто-нибудь сказал: «Опа! Спасибо, дорогой Троицкий. Ты нам целый список выкатил прекрасных людей, которых мы сейчас и возьмем за задницу». Нет ли здесь такой опасности?

Артемий Троицкий: Естественно, я об этом думаю. Никакие псевдонимы не раскрываю и никакие сведения не разглашаю. Я думаю, что если бы держимордам понадобилось этих людей отыскать, к сожалению великому, это не большая проблема. При нынешних методах цифровой слежки отследить можно все, что угодно. Единственный способ гарантированно избежать неприятностей — писать от руки на бумаге и тут же все класть в стол. Вот тогда точно на вас никто не выйдет. А если вы хотя бы что-то выложили в интернете, хоть с трехэтажными псевдонимами, паролями и явками, — это все может обнаружиться.

Но вряд ли это будет, потому что у власти, к счастью, имеется огромное количество других проблем, гораздо более серьезных, чем отловить группу «Тагил». Так же, как это было и в начале 80-х, когда советская власть пыталась бороться с тем же «магнитиздатом», но, несмотря на вялые попытки, какие-то черные списки и так далее, это все не имело большого значения. И нельзя сказать, что эта борьба дряхлеющего СССР с молодым подпольем принесла какие-то ощутимые плоды для властей.

Ксения Ларина: Сегодня все иначе. Часто сравниваем в наших разговорах с советским временем и каждый раз приходим к выводу, что сегодня все страшнее. Сегодня они требуют полной преданности. Не изображать преданность, а чтобы тебя ночью разбуди и ты бы так же закричал: «Слава великому Путину!»

Возвращаясь к выборам. У меня есть версия, что ему нужно. Не просто легитимация, нет — он хочет любви. По-настоящему, всенародной любви, чтоб все его обожали. Вот я тебе клянусь.

Ты видишь, как он выстроил своих доверенных лиц, всех этих шаманов, машковых? Вот сегодня открылся штаб Путина. Там три председателя. Один — врач. Второй — Жога, через которого он, собственно, на выборы пошел, этот самый герой СВО.

Артемий Троицкий: Через Жогу.

Ксения Ларина: Да, через Жогу, кто только не пошутил. А третий или, вернее, первый сопредседатель — Владимир Машков, который говорит: «Все в России мечтали бы услышать в телефонной трубке голос президента. У меня получилось. Мне лично позвонил президент».

Можно сказать, что Машков, может быть, троллит всех. Но сегодня именно такое требуется. Такого при «совке» я не помню в наше время. Мы ржали над этим над всем, разделяли четко. И никто нас за это не сажал — что называется, за смех.

Артемий Троицкий: Есть известная пословица про циркового слона: съест-то он съест, да кто ж ему даст? Может, Путин и жаждет народной любви, но фиг он ее получит, потому что это просто исключено. Слишком неприятно и тревожно народу сейчас живется. И в экономическом смысле бедновато. Сам по себе Путин, как ты прекрасно знаешь, будучи актрисой, отнюдь не харизматик, отнюдь не хороший актер. В этом смысле Муссолини и Гитлеру он сильно проигрывает. О внешних данных я промолчу.

Так что нет, не будет, конечно, у Путина никакой всенародной любви. И хочет он, я уверен, не этого. Он хочет всенародного страха. Всенародного страха и послушания. Как в нормальной домостроевской семье — там же о любви-то речи не идет в свете традиционных семейных ценностей. Там речь идет о том, что жена должна слушаться мужа, а муж должен повелевать. А если жена ослушается мужа, то совершенно не зазорно ее и отколошматить. Вот примерно по таким же принципам, я думаю, Путин видит строительство своих отношений с российским народом. О любви лучше не говорить, о ней все сказано.

Ксения Ларина: Как твой отец относился к Путину, скажи мне. Хочу напомнить, что отец Артемия Троицкого — один из крупнейших советских специалистов по Латинской Америке, по странам третьего мира. Он как никто знал, как и из чего лепятся военные фашистские хунты. Очень часто сравнивают сегодняшнюю Россию даже не с Северной Кореей, а скорее с этими латиноамериканскими режимами. Как он относился к Путину, скажи мне. Он же был такой правоверный марксист, социалист по своим убеждениям. Но мне интересно, что он думал про путинскую Россию.

Артемий Троицкий: Мой отец был в первую очередь умный человек, очень хорошо образованный, с хорошими аналитическими способностями. Естественно, к Путину он относился определенно и однозначно плохо. Другое дело, что он умер в конце 2006 года, когда ягодки путинские еще не расцвели, а только цветочки слегка играли лепестками.

Относился он к нему плохо, но, как мне показалось, он его не воспринимал настолько серьезно плохо, как я. Потому что я его возненавидел с первого взгляда. Вот как я его увидел где-то в конце 1999 года по телеящику, тут же сказал всем: «Это, ребята, пушной зверек песец. Это очень плохие новости, потому что это худший тип русского мужчины, каковой на свете имеется. Это помесь гопника с ментом». Так оно и есть. И будущее это все очень наглядно продемонстрировало. Так что для меня никаких сюрпризов в новейшей биографии Путина не было. Я эту эволюцию представлял себе еще в начале нулевых.

Ксения Ларина: Я про отца почему вспомнила — потому что я поразилась... Что обычно делает человек перед интервью, даже если я знаю тебя сто лет? Конечно же, я залезаю в Википедию. Все равно, на всякий пожарный — мало ли чего. И когда я там погрузилась, пошла на страничку Википедии про твоего отца, я просто была потрясена этой биографией, этой жизнью, этими кульбитами.

С одной стороны, марксист и ленинец. Как про него кто-то сказал, ученый с душой революционера. Меня там поразило несколько сюжетов. Что в 1968 году его выслали из Праги за то, что он не так оценил вторжение советских войск. Меня поразило, что его книгу сожгли. Дорогие друзья, руководство Института мировой экономики и международных отношений сожгло книгу отца Артемия Троицкого. Его исключили из КПСС за недоносительство. Это я все тебе рассказываю...

Артемий Троицкий: Его же и из партии исключили в 1982 году.

Ксения Ларина: За что, за недоносительство?

Артемий Троицкий: Ну, за то, что да, он там развратил — в интеллектуальном, естественно, отношении — своих аспирантов. Снабжал их, как там было написано, троцкистской литературой. Не оповестил органы об опасных умонастроениях своих студентов и аспирантов. Да, было такое.

Ксения Ларина: А книгу сожгли за что?

Артемий Троицкий: Какие там были формулировки, я не знаю, но просто потому что он попал в серьезную опалу. Ну и чтобы не отовариться какими-то проблемами с неудобным автором — как сейчас с Акуниным, например, — взяли и уничтожили.

Ксения Ларина: Все уже было. Все те же методы сегодня используются для публичной дискредитации человека. Конечно, обидно, что все приходится переживать опять и идти по проторенному пути своих родителей.

Артемий Троицкий: Но, в общем-то, это вполне достойный путь. Так что я лично об этом не жалею.

Ксения Ларина: А у тебя были такие развилки в твоей жизни, когда ты мог бы стать комсомольским функционером вместо того, чтобы быть битником и хиппарем?

Артемий Троицкий: У меня вся жизнь состояла из подобных развилок, и я, как правило, на этих развилках брал влево. То есть шел скользким путем. Да, естественно, я мог бы много кем быть. Может, я мог бы сейчас вполне быть на месте, скажем, Константина Львовича Эрнста, но мне это было неинтересно.

Ксения Ларина: Какие чувства ты испытываешь к этим людям, с которыми какая-то часть твоей жизни связана? Которые нынче являются главными опорами этой власти, этого режима. Которые с самыми длинными языками — а соревнования по длине языка происходят постоянно. Ты их жалеешь, ты им сочувствуешь, ты их презираешь, ты их прощаешь?

Артемий Троицкий: Для меня эта история уже давно закончилась. Я более или менее все понял, все фишки расставил, а какие надо, смел с доски еще в 2014 году. Тогда я расстался с несколькими своими не скажу ближайшими, но тем не менее друзьями. В том числе Иваном Охлобыстиным, Александром Скляром, Вадимом Степанцовым. У меня с ними отношения прекратились еще тогда. Поэтому в феврале 2022-го, в общем-то, никаких особых трагических новостей на меня не свалилось. Все оказались там, где я их и ожидал увидеть. Поэтому не могу сказать, что я сильно распереживался на эту тему. Ужасы войны — да, это по-прежнему бесит и ужасает. Но личные отношения я расставил по полочкам почти десять лет назад.

Ксения Ларина: А ты разделяешь талант, дар и личность человека?

Артемий Троицкий: Трудно сказать. Тут надо ко всему подходить индивидуально и дифференцированно. В том числе и в зависимости от масштаба таланта, от качества этого таланта и так далее. Известно, что Федор Достоевский был мерзейшим человеком, а также мракобесом, антисемитом и прочее. Но романы он действительно писал мощные. Хоть я их и не особо люблю, но я отдаю должное, что это могучие произведения. Поэтому я не могу взять и из-за неприемлемости Достоевского как человека отбросить и его сочинения.

А если говорить о Захаре Прилепине, то вот тут элементарно. Хотя мне и «Санькя», и «Обитель» нравятся, и рассказики у него были неплохие, но, убедившись в том, что это просто преступник, убийца, садист, не говоря уже о том, что просто мудак, — да пошли к черту все его творческие наследия. Так что меня по-разному с этим случается.

Ксения Ларина: Ну да, я тоже вот смотрю на того же Никиту Сергеевича Михалкова. Он не заставит меня разлюбить его лучшие работы. Я их все равно люблю. Я их не выключаю с гневом, если вдруг она возникнет где-то там в телевизоре, какая-нибудь его картина из того прошлого — замечательного прошлого творческого пути Михалкова.

Артемий Троицкий: Но фильмы с Машковым, я думаю, ты вряд ли сейчас будешь смотреть.

Ксения Ларина: Ой, вообще… Мне ужасно жаль. Ты понимаешь, в чем дело, почему этот вопрос меня волнует? Потому что среди них было много талантливых людей. И мне кажется, что они совершают преступление не только по отношению к людям, но и к себе тоже. Потому что это наказуемо. То, что вы творите, наказуемо. Прежде всего вы это почувствуете. Вы будете хватать за хвост дар, а он будет от вас улетучиваться как дым.

Артемий Троицкий: Ну, это бывает, и это описано не в одном художественном произведении и снято не в одном кинофильме.

Ксения Ларина: Это так?

Артемий Троицкий: Да, это так на самом деле. Но не думаю, что они парятся на эту тему. Я думаю, что гораздо больше их пугает другое. А именно то, что этот режим падет и вот тогда им придется выступать не на Красной площади, а в лучшем случае играть в квартирнике где-нибудь. Думаю, что это их беспокоит гораздо сильнее.

Ксения Ларина: Ну что же, возвращаясь к итогам, поскольку год заканчивается... Сегодня у нас какое, 21-е? Что ты можешь сказать про свои личные ощущения? Что для тебя было главным в этом году? Главным ужасным, главным прекрасным…

Артемий Троицкий: Никаких хороших новостей в этом году не было. Категорически. Были фильмы, которые мне понравились, книжки, которые на меня произвели впечатление. Но это все сугубые мелочи, а по большому счету все плохо на самом деле.

Мне задало вопрос вчера какое-то агентство: что нового вы открыли в себе в этом году? Вот в себе я открыл, что, хотя уже давно живу не в России и по конституции, по настроению и так далее я человек интернациональный и космополитичный, но вот я открыл в себе, что то, что происходит на моей некогда любимой родине, в родной стране меня по-прежнему достает. Хотя могло бы уже все давно успокоиться, и катись оно к черту. Нет, я продолжаю переживать по этому поводу. Может быть, не так сильно, как кому-то хотелось бы, но я смотрю на то, что происходит в России, и мне очень грустно.

Мне очень грустно от апатичности, от молчаливости. И меня просто шокирует, как люди, которых Путин называет добровольцами, а на самом деле это, естественно, наемники, — десятками и сотнями тысяч вписываются, чтобы идти на войну и там и убивать, и самим подыхать. И вот за 200 тысяч рублей в месяц они готовы это делать. И таких огромное шестизначное количество.

Вот это стало для меня большим разочарованием. По всей видимости, это говорит о том, что жизнь в России еще хуже, чем я ее себе представлял. Люди свою жизнь вообще в грош не ставят. То есть лучше смерть, чем продолжать прозябать в своем райцентре. В общем, это все очень печально.

Ксения Ларина: Если возможен бунт, то откуда он, из какой части общества? Где он может созреть, где это может набухнуть?

Артемий Троицкий: Только из элиты. Я не верю ни в жен мобилизованных, ни в партизанское движение. Если бунт произойдет, то это будут только верхние слои, которых вся эта путинская фигня тоже достала. Им всем плохо на самом деле. За исключением мизерного количества реальных бенефициаров этой войны, в первую очередь Путина и людей, которые на этом деле наживаются реально, связанных с ВПК и тому подобными всякими вещами, я думаю, что 90 процентов олигархата эта война нафиг не нужна. Потому что они как раз теряют. Их достают их жены и любовницы без шоппинга в Милане и Париже. Их достают их детишки без Гарварда и Итона. Ржавеют их яхты…

Ксения Ларина: Дома пустеют.

Артемий Троицкий: И бизнес-джеты, и домики пустеют или конфискуют. В общем, плохо им. Богатые тоже плачут, причем плачут кровавыми слезами. На это и были рассчитаны западные санкции. Отчасти на какие-то экономические вещи, а отчасти на то, чтобы взыграли гордость и гнев у decision-maker’ов российских. Пока что мы этого не видим, но я не исключаю, что это произойдет. В то, что это произойдет в виде какого-то бунта снизу, я не верю совсем.

Ксения Ларина: Хочу напомнить про «Степного волка» в конце, чтобы люди запомнили, что эта премия сейчас только катится и начинается. Поэтому еще раз напомню про адрес, который мы публикуем, — адрес почты, на который вы можете отправить свои предложения, дорогие друзья. Завалим Троицкого письмами!

А еще я хотела напомнить — в начале говорила, что ты существуешь как творческая единица на YouTube-канале под названием ARU.TV. У тебя же там есть целый сериал, мемуар. По сути, ты пишешь в эфире книгу про советскую жизнь.

Артемий Троицкий: Поскольку события текущей политики у меня, кроме депрессивных позывов, ничего не вызывают, то я сейчас стал снова больше заниматься музыкой. У меня музыкальная программа на «Радио Свобода». Она так и называется: «Музыка на Свободе». Очень хорошая программа, на мой взгляд. Там на 95 процентов музыка иностранная, хотя в предновогоднюю ночь, 30 декабря, у меня будет «Музыка на Свободе» с русскоязычными новейшими протестными песнями. Так что это может быть интересно даже тебе, Ксения.

А кроме этого, я увлек себя воспоминаниями о Советском Союзе. У меня пошел цикл — он уже давно идет, уже около 30 серий, такая видеоэпопея. Называется «Популярная советология», «ПопСовет». Я там в основном стараюсь опираться на свои личные ощущения, переживания, события, байки и так далее. Рассказываю о различных аспектах жизни в СССР. То есть начал я там, естественно, с базиса: идеология, политика, экономика и все такое. А сейчас уже идет повседневная жизнь, культура всевозможная — то, что народ любит вспоминать. И у меня этих воспоминаний тоже полно.

Очень как-то мило, по-доброму и заинтересованно публика эту «Популярную советологию» воспринимает. Так что я думаю, может, даже это все обобщу и какую-нибудь книженцию напишу на эту тему. Потому что, конечно, есть у меня некоторые достаточно экзотические экспириенсы проживания в СССР — подпольные, криминальные, фарцовые, мажористые и так далее.

«Популярная советология» выходила до конца этого года три раза в неделю, а с начала 2024-го будет выходить два раза в неделю. Плюс у меня один стрим в неделю, прямой эфир с ответами на вопросы. Называется «Живой уголок Троицкого», сокращенно «ЖУТь». Нетрудно найти в YouTube.

Ксения Ларина: Тоже дадим ссылку. Зрителей должно быть больше. Желаю полного зала. Артемий, большое тебе спасибо, дорогой мой товарищ, за этот разговор.

Артемий Троицкий: Спасибо, Ксения, что вытащили меня на разговор и развели на откровенность. Я поздравляю вас. Вы же в Португалии живете? Страна католическая — значит, у вас там navidad. Это по-испански.

Ксения Ларина: Natal.

Артемий Троицкий: Да, Рождество. С наступающим Рождеством и вас, и всех, кто это Рождество отмечает. Ну и я думаю, что до Нового года вы меня по второму разу наверняка не вытащите, поэтому и с наступающим Новым годом тоже поздравляю и вас, и всех, кто это видит. Пожелание главное и довлеющее над всем остальным — это мира. Долой войну. И мир чтобы был справедливый. Не из-под палки, а такой вот правильный, справедливый мир. Чтобы он был. Ура!

Ксения Ларина: Спасибо! Артемий Троицкий, Ксения Ларина, The Insider Live. Счастливо!