Миротворческая личность. Как Си использует Москву для усиления своего влияния

Встреча Путина и Си Цзиньпина стала второй с начала войны после беседы в рамках саммита ШОС в Самарканде в сентябре 2022 года. Тогда полноценной двусторонней встречи не получилось: разговор между президентами был относительно недолгим и не с глазу на глаз, а в сопровождении дипломатов ШОС, а также символично разделенным длинным столом — деталь, на которую обращали внимание многие аналитики, подкрепляя аргументы о нарастающей асимметричности и дистанции в отношениях двух стран. Готовящаяся встреча пока выглядит полной противоположностью и, судя по всему, обещает более продуктивные и предметные обсуждения.

Важность этого визита для глобальной политики, впрочем, заключается не только в готовности китайского лидера что-то обсуждать с Путиным. Сегодня контекст отношений Китая и России включает в себя множество других принципиально важных элементов — в частности, окончательное переизбрание Си Цзиньпина на роль председателя КНР; китайскую дипломатию в Европе; «мирный план» решения конфликта в Украине, недавно предложенный Китаем; сообщения разведки США о возможных поставках Китаем вооружения в Россию; а также нарастающее напряжение в отношениях Китая и НАТО. Все эти элементы тесно друг с другом взаимосвязаны и переплетены.

Активизация КНР на внешней арене и провал европейского турне

Во-первых, безусловно следует говорить о переизбрании Си Цзиньпина на третий срок: сейчас оно наконец-то официально завершилось вручением Си должности Председателя КНР. Несмотря на то что де-факто власть над страной Си закрепил за собой еще в феврале, продлив свое главенство над партией, обновление президентства — важный символический жест, который демонстрирует превосходство Си Цзиньпина над его предшественниками, Конституцией, а также нерушимыми до него правилами Дэн Сяопина. Это переизбрание, несмотря на некоторую предрешенность, вовсе не будничное или формальное событие, а поворотный момент в политической истории современного Китая. Такой контекст вкупе с самыми масштабными за последние десятилетия протестами по всему Китаю и экономическими проблемами подталкивает главу страны к попыткам укрепить собственный авторитет и объясняет активизацию Китая и лично Си Цзиньпина на международной арене.

Видно это не только на примере китайских отношений с Россией и Украиной, но и по остальным дипломатическим направлениям. Так, 2023 год для Китая начался со Всемирного экономического форума в Давосе — очень значительного для экономики и торговли международного события. Выступление вице-премьера Госсовета КНР Лю Хэ было в каком-то смысле необычным для Китая. Его можно описать как инвестиционный питч: в нем Лю Хэ сделал упор на открытии экономики Китая и призвал зарубежных партеров к экономическому сотрудничеству. За этим последовали и дальнейшие попытки улучшить экономические и политические отношения Китая и стран Европы. В феврале 2023 года министр иностранных дел Китая Ван И совершил недельную дипломатическую поездку, в рамках которой посетил Германию, Италию и Венгрию, а также встретился с Жозепом Боррелем.

После европейского тура по пути в Китай Ван И посетил и Москву, где провел переговоры с Лавровым и встретился с Путиным. Впрочем, заявление МИД КНР по результатам встреч было в лучших традициях китайской дипломатии расплывчатым и ни к чему не обязывающим. Судя по всему, главным фокусом в разговорах была возможная встреча Си и Путина. Беседы с европейскими политиками, похоже, были все-таки основной целью поездки, а главным завершающим пунктом в дипломатической миссии стало выступление Ван И на Мюнхенской конференции. Там, помимо призыва к возвращению дружбы между Китаем и Европой, он заговорил о необходимости укрепления суверенитета и независимости Европы от США, а также атаковал Вашингтон обвинениями в корыстных мотивах относительно войны в Украине и в «истеричной» реакции на китайский воздушный шар. Эту тактику впоследствии европейские политологи и специалисты по безопасности (в частности, Майкл Кларк, профессор изучения войны в Лондонском королевском колледже) охарактеризовали как провальную для всей поездки. Отношения США и Европы на фоне войны в Украине только окрепли, а нежелание Китая осуждать Россию напрямую оставалось для Европы ключевым вопросом в любых дипломатических переговорах с Пекином.

Впрочем, агрессивно-антиамериканская позиция Ван И на выступлении неудивительна. Не считая того, что китайская дипломатия в целом редко брезгует использованием антиамериканизма как идеологического обоснования внешней политики, на момент «евротура» Ван И отношения Китая и США были в обострении. В частности, поводом послужил инцидент со «шпионским воздушным шаром» — в начале февраля 2023 года военные США сбили китайский воздушный шар, успевший пролететь над немалой частью Северной Америки. Белый дом обвинил Китай в попытках шпионажа над США и в нарушении американского воздушного пространства — что само по себе необычно, учитывая, что есть методы разведки, в подобных обострениях не нуждающиеся. Пекин после долгого молчания все-таки признал, что шар принадлежит им, но отринул обвинения в шпионаже и заявил, что шар — гражданский и использовался для метеорологических исследований, а на территорию США попал по случайности.

Рост напряжения в Азии

Инцидент с шаром последовал за другим, возможно, гораздо более важным событием в отношениях Китая и НАТО — и США в частности. Так, в конце января этого года Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг посетил Южную Корею и Японию для обсуждения укрепления двусторонних связей. Ключевыми темами для обсуждения между Альянсом и министрами обороны Кореи и Японии стали, во-первых, война в Украине, а во-вторых — растущее влияние и угроза Китая в азиатском регионе, в частности в Тайване. Столтенберг выразил озабоченность Альянса военной политикой Китая: в последние годы Си Цзиньпин занялся программой модернизации армии и инвестициями в ядерное оружие, при этом не участвуя в стратегических соглашениях о контроле вооружений с США. Действительно, модернизация армии — одна из ключевых политических целей Си Цзиньпина наряду с поддержанием темпов экономического роста. Согласно Институту стратегических исследований, уже к 2022 году армия Китая прошла значительную трансформацию и модернизацию, включая в первую очередь развитие новых сетей поставок для строительства тяжелой техники. Например, благодаря этому до 70% китайских танков, находившихся на вооружении на 2022 год, соответствуют самым современным военным стандартам.

Реакция на поездку Столтенберга во властных структурах Китая была крайне негативной. НАТО, по мнению Китая, таким образом стремится укрепить «ментальность холодной войны», то есть попытаться выдавить Китай на периферию и перейти к пассивному, но прямому противостоянию. Другим опасением Пекина остается прямое распространение Альянса в Азиатско-тихоокеанском регионе — здесь аргумент в каком-то смысле напоминает российские утверждения об опасности расширения НАТО на восток. Присутствие НАТО в регионе Си видит как ограничение свободы Китая, нарушение его пространства безопасности и региональных интересов. Это, с его точки зрения, немногим отличается от вмешательства во внутренние дела и нарушения суверенитета — главной «красной линии» для Китая.

Основным фактором в отношениях Китая и НАТО в Азии, впрочем, остается неопределенность. Азиатская политика альянса достаточна расплывчата — так, например, на протяжении долгого времени одним из главных стремлений НАТО было не занимать слишком «антикитайской позиции». При всем осознании возможной угрозы со стороны Китая и потенциального соперничества попытки США и НАТО влиять на регион оставались достаточно ограниченными и полагались на «Квад» — четырехстороннюю схему взаимоотношений в регионе между США, Австралией, Индией и Китаем. При этом отношения и к НАТО, и к самому формату внутри группы оставались противоречивыми, с частой оппозицией со стороны Индии. Учитывая огромное экономическое влияние, которое имеет в регионе Китай, а также его значительный упор на экономическую дипломатию и построение взаимозависимостей, эта четырехсторонняя схема очень сложна, но отказаться от нее США и Альянс не могут.

Украинский фактор для Китая

На фоне ухудшения отношений между КНР и США растет фактор войны в Украине становится особенно важным. Ряд аналитиков полагает, что, несмотря на всю незаинтересованность Китая в затяжной войне, она тем не менее создает очаг отвлечения для НАТО — и, более того, опустошает его склады вооружений, а значит, снижает военный потенциал. В том же ключе рассуждали и аналитики НАТО, когда в конце февраля заявили о возможности поставок китайского оружия России. Столтенберг заявил, что разведка США и других стран НАТО видят признаки рассмотрения такого пути действий в Пекине. При этом он подчеркнул, что свидетельств о принятии решения или непосредственной подготовки к поставкам пока нет. Вслед за заявлением Столтенберга ряд американских дипломатов выступил с предупреждениями в сторону Китая о недопустимости прямой поддержки России: в противном случае Китай может быть изолирован от мира, подвергнут санкциям, и ничего, кроме урона всем сторонам, это не принесет.

Несмотря на то что с тех пор новых данных о возможных поставках оружия не появилось, недавно Politico опубликовал результаты расследования, которое показывает, что некоторые китайские компании (в частности China North Industries и Da-Jiang Innovations) поставляли российским компаниям запчасти для БПЛА, бронежилеты и низкокалиберные винтовки через Турцию и ОАЭ. Впрочем, речь, скорее всего, не идет об одобренных правительством поставках с целью поддержки России в войне. Несмотря на то что такое оборудование может использоваться Россией в Украине, в целом все это — продукты двойного назначения, объемы поставок относительно небольшие, а сотрудничество между компаниями осуществлялось и до начала войны. Кроме того, свидетельств использования Россией китайских винтовок или бронежилетов на поле боя пока не обнаружено, и продукты могли быть действительно задействованы по прямому, невоенному назначению.

Вместе с этим, несмотря на нарастающее между Западом и Китаем напряжение, в последние месяцы Китай не идет на открытую конфронтацию. Напротив — он активно стремится проявить себя в роли посредника и миротворца. Так, 24 февраля МИД КНР опубликовал давно заявленный — в том числе в рамках выступления Ван И на Мюнхенской конференции — и долгое время продвигавшийся «мирный план Си Цзиньпина», который официально озаглавлен как «Позиция Китая по украинскому конфликту». На деле «план» не предлагает никаких конкретных действий, а скорее представляет из себя набор общих принципов и предложений, таких как уважение территориальной целостности всех стран, — без уточнения, что именно это значит относительно войны в Украине и оккупации ее территорий Россией, — а также прекращение огня, возобновление мирных переговоров, отказ от «ментальности холодной войны» и прочее. Реакция западных стран на этот «мирный план» оказалась холодной. Так, пресс-секретарь ЕС по внешней политике Набила Массрали раскритиковала его как «размывающий границы между агрессором и жертвой» и «переносящий фокус на якобы легитимные беспокойства агрессора». Урсула фон дер Ляйен в свою очередь обвинила Китай в предвзятости и выборочности.

Впрочем, риторика западных стран со временем смягчилась, отношения НАТО и Китая, видимо, выходят на плато, а ряд экспертов и СМИ стали говорить о возможности относительно искренней заинтересованности Китая в попытках миротворчества. Основной аргумент заключается в уже упомянутых в статье амбициях Си Цзиньпина по восстановлению собственного авторитета — он может стремиться построить новую глобальную идентичность Китая как «старшего брата» и миротворца в международной политике. На это указывают и усилия Китая в других регионах: так, 10 марта стало известно о восстановлении разорванных 7 лет назад дипломатических отношений между Ираном и Саудовской Аравией — с подачи и при посредничестве Китая. Не исключено, что на фоне одного дипломатического успеха Си может приложить значительные усилия и в направлении войны в Украине.

Скептицизм касательно истинных намерений Китая тем не менее не исчез. Так, некоторые аналитики считают, что никакой речи об искреннем миротворчестве не идет, а целью поездки Си Цзиньпина является укрепление связей с Россией и ее зависимости от Китая. Таким образом, Си стремится поддержать Россию с целью ее дальнейшей «вассализации», а все остальное — вуаль для западных наблюдателей. Такое развитие событий остается реалистичным, но не единственным или даже приоритетным. Стоит помнить: позиция Пекина в течение всего года войны была крайне сдержанной, а нарастание зависимости России от Китая происходило само, без лишних усилий и личного вмешательства Си. Вместе с этим серьезные усилия Си и Ван И укрепить отношения с Европой дают основания предполагать, что пока что Пекин не готов ими рисковать. Активные и серьезные же вложения в мирные инициативы — в частности, в сделку Ирана и Саудовской Аравии — как минимум говорят о заинтересованности Си в миротворчестве. Другим свидетельством возможности попыток Пекина урегулировать конфликт стали планы Си провести переговоры с Зеленским: эти планы были встречены с энтузиазмом не только со стороны Украины, но и со стороны западных политиков. Так, Белый дом выступил с поддержкой этого разговора. «Мы давно призывали президента Си к переговорам с Украиной», — заявил советник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан и подтвердил, что президент Джо Байден готов лично обсудить такие переговоры с Си.

Даже если Китай действительно искренне собрался заниматься миротворчеством — это не значит, что усилия Пекина будут успешны или даже справедливы по отношению к Украине, но может означать дальнейший отказ от прямой военной поддержки России. А следовательно, и предотвращение дальнейшего и необратимого ухудшения отношений между Китаем и НАТО.