На восточном фронте все поменялось. Внезапный прорыв антиасадовских сил смешал карты России и Ирану

Что произошло

Больше недели на севере и в центре Сирии идут масштабные боевые действия. Всё началось с неожиданного наступления группировки «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ), признанной террористической в США, России, Турции и ряде других стран, и присоединившихся к ней отрядов опекаемой Анкарой вооруженной сирийской оппозиции. Буквально за три дня они заняли десятки населенных пунктов в провинциях Идлиб, Алеппо и Хама. Захватили и сам Алеппо — экономическую столицу Сирии и второй по значимости город страны, который с таким трудом был отбит восемь лет назад сирийской армией при поддержке ВКС РФ и проиранских группировок.

Из Алеппо антиасадовские силы направились в сторону Хамы — еще одного крупного города в центре Сирии. Именно там на протяжении недели шли самые ожесточенные бои. Сирийская армия, и без того не отличавшаяся особой боеспособностью, за исключением нескольких подразделений, оказалась совершенно не готова к новым методам войны с использованием беспилотников. ВКС РФ хоть и наносят удары с воздуха по наступающим, существенно расклад сил на земле изменить не могут. Отстоять Хаму не удалось, даже несмотря на то, что асадовские войска пытались там закрепиться.

Почему сейчас

Официальный Дамаск и его союзники были захвачены врасплох. С ними произошло то, что и с израильскими силовыми структурами 7 октября 2023 года, когда боевики ХАМАС прорвались на территорию Израиля, захватив населенные пункты и военные объекты на границе с сектором Газа.

Эксперты спорят — как долго готовили наступление антиасадовские силы и в какой степени их действия инспирированы Анкарой. Называются сроки от нескольких месяцев до двух лет. Точкой отсчета могла стать война в Украине, где был сконцентрирован весь основной российский военный ресурс. В целом, Москве стало не до Сирии, казалось, что там уже неожиданности невозможны, а что делать дальше — непонятно. Внимание России переключилось на Африку, Сирия же в основном использовалась как удобный транзитный пункт на пути туда. Всеми остальными вопросами занимались по инерции.

Примером такого пренебрежительного отношения стало назначение командующим российской группировки в Сирии Сергея Киселя, который потерпел фиаско во время наступления на Харьков. По данным российских ТГ-каналов, после потери Алеппо Кисель был снят и с этой должности, а в Сирию вернули Александра Чайко, который уже несколько раз был в командировках в этой стране в разных должностях. В частности, в 2015 году он был первым начальником штаба российской группировки в Сирии, застал первую битву за Алеппо и прославился своим жестким руководством.

Повлияло на ситуацию и расформирование в 2023 году ЧВК Вагнера, благодаря которой сирийская армия в свое время одерживала многие победы.

Россия сейчас ищет и «украинский след». На протяжении нескольких месяцев Москва обвиняла Главное управление разведки Украины в сотрудничестве с «Хайят Тахрир аш-Шам». Объективных подтверждений этого нет, но сам сценарий совсем исключать нельзя. Киеву, разумеется, выгодно, если России придется отвлекаться на сирийский вопрос. Возможно, речь идет не о прямом участии украинских кадров, а о консультациях — например, в области использования беспилотников.

Следующим переломным моментом стала война между Израилем и ливанской «Хезболлой». «Хезболла» начала обстрелы израильской территории 8 октября 2023 года, тем самым поддержав палестинское движение ХАМАС. Обмен ударами между Израилем и «Хезболлой» с разной степенью интенсивности продолжался почти год. Одной из площадок военных действий стала Сирия, которую «Хезболла» и Иран использовали в том числе для переброски оружия в Ливан.

И до этого израильские ВВС наносили регулярные удары по объектам «Хезболлы» и других проиранских группировок в Сирии. Но после начала октябрьской войны интенсивность ударов резко возросла. По данным Центра по мониторингу за правами человека в Сирии, в результате израильских атак только в 2024 году на сирийской территории было уничтожено свыше 270 целей — склады с вооружением, пункты командования, транспортные средства. Были также ликвидированы более 340 бойцов — иранские военные специалисты из Корпуса стражей исламской революции, боевики «Хезболлы» и других проиранских формирований, сирийские военные и ополченцы.

Пика ситуация достигла после того, как Израиль сделал ливанский фронт основным. Наземная операция в Ливане началась 1 октября и продолжалась почти до конца ноября. За это время Израиль серьезно подорвал военный потенциал «Хезболлы». Согласно публикации в СМИ, по итогам последнего противостояния шиитская группировка потеряла около четырех тысяч своих бойцов как в Ливане, так и в Сирии. И антиасадовские силы не могли не воспользоваться этим. Фактически они открыто декларировали, что одна из их целей — потеснить проиранские формирования.

Мишенью почувствовали себя и курды. Командование «Сирийских демократических сил» (SDF), чью основную ударную силу составляет курдское ополчение, объявило всеобщую мобилизацию на контролируемой ею территории на севере и северо-востоке страны. Напомним, что Турция связывает курдские отряды YPG и YPJ с признанной ею террористической Рабочей партией Курдистана.

За последние годы Анкара при поддержке сирийской вооруженной оппозиции провела несколько операций на севере Сирии против курдов с целью создания буферной зоны вдоль границ. Прекращение огня достигалось путем переговоров и взаимных обязательств, взятых на себя Турцией и Россией, Турцией и США. Не все они выполнялись. И за последние несколько лет президент Реджеп Тайип Эрдоган не раз угрожал начать новую операцию в Сирии. Однако по разным причинам ее откладывал — то не желая ссориться с США, то с Россией, то, видимо, считая, что сейчас не время.

Параллельно Эрдоган активно предлагал провести встречу с Башаром Асадом. Главным лоббистом сирийско-турецкого диалога выступала Москва, надеясь, что это вместе с восстановлением отношений Сирии с ключевыми арабскими странами будет на пользу официальному Дамаску. Сирийские власти в принципе были не против, но Башар Асад поставил условие — прежде чем он встретится с Эрдоганом, Турция должна вывести свои войска с сирийской территории. Никто такой подарок Асаду делать не собирался. И теперь вряд ли будет. Турецкое влияние в Сирии в результате наступления антиасадовских сил лишь расширилось.

Похоже, что Анкаре просто надоела не меняющаяся годами ситуация. При этом официально Турция всячески подчеркивает, что не имеет никакого отношения к наступлению антиасадовских сил, но мало кто сомневается, что оно было бы невозможно без ее одобрения. Другое дело, что в Анкаре вряд ли ожидали столь стремительного бегства сирийской армии, хотя и переживать за нее не станут. Ставки Эрдогана выросли, хотя есть риск, что ситуация выйдет из-под его контроля. Все-таки с ХТШ Турция хоть и поддерживает контакты, но группировка достаточно независима и непредсказуема.

В любом случае очевидно: как бы ни развивались события на фронте, сирийская сцена пришла в движение и грядут перемены.

Четыре года застоя

Сирийский конфликт длится больше 13 лет. Он начался в марте 2011 года как продолжение арабской весны, когда на волне народных протестов были смещены президенты Туниса и Египта. К этому времени уже вовсю шла война в Ливии, где к внутреннему противостоянию присоединились внешние силы.

В отличие от этих стран, в Сирии президент Башар Асад смог удержаться у власти. Устоять ему помогли Россия, Иран и связанные с ним шиитские группировки — в первую очередь ливанская «Хезболла». На стороне антиасадовских сил были Турция, некоторые арабские страны, США и Евросоюз. Последний, правда, в основном действовал политическими и экономическими методами. Одновременно сирийским властям и всем остальным игрокам в Сирии пришлось противостоять террористической группировке «Исламское государство», которая стала общим врагом. Правда, воевали с ним все по отдельности.

В последнее время казалось, что ситуация в стране если не стабилизировалась, то стала рутиной. Почти четыре года Сирия практически не появлялась на страницах мировых СМИ, если не считать землетрясения в начале 2023 года, которое унесло сотни жизней на турецкой и сирийской территории. После того, как последние масштабные боевые действия завершились в марте 2020 года, провинцию Идлиб контролировала ХТШ, часть районов на севере — отряды вооруженной сирийской оппозиции под опекой Турции, северо-восток и восток в основном оставался под SDF, и там же располагаются американские форпосты. У США также осталась база на юго-востоке Сирии, ближе к иорданской границе.

В прибрежной зоне — Тартусе и Латакии — размещены две крупные российские базы: авиационная и морская. Всего же на территории Сирии у России, по данным на середину 2024 года, оставалось более 100 военных объектов — ненамного больше у Турции. У международной коалиции во главе с США — около 30. Иран же превзошел всех — более 500 военных объектов, которые контролировали лояльные ему шиитские группировки под управлением военных советников Корпуса стражей исламской революции, а также ливанская «Хезболла». Собственно, проиранские силы и стали хозяевами в большинстве районов, которые формально находятся в зоне влияния официального Дамаска и где нет серьезного присутствия России.

В зонах контроля сложились своя экономика и органы управления. Военная экономика, безработица, инфляция, коррупция, репрессии — всё это стало ежедневной реальностью для сирийцев вне зависимости от того, «под кем» они живут. Периодически тут и там вспыхивали протесты против местных властей, различные группировки выясняли отношения между собой, пытаясь расширить зоны влияния, ячейки террористической группировки «Исламского государства» также продолжали действовать в Сирии, хотя после 2018 года под их контролем не осталось никаких населенных пунктов. Соответственно и международная коалиция во главе с США продолжала охотиться за ИГ. Время от времени об операциях против террористов отчитывались и российские военные. Турция грозила вновь зачистить районы, которые контролируют курдские боевики. Израиль периодически наносил удары по проиранским силам, чтобы помешать их скоплению в приграничных с ним районах, а также предотвратить трафик оружия в Ливан.

Но глобально никто ничего не хотел менять. Собственно попытки политического урегулирования тоже заглохли. С трудом запущенная в конце 2019 года работа Конституционного комитета, сформированного стараниями России, Турции и Ирана и призванного предложить формулу, на основе которой будет наконец завершен сирийский кризис, застопорилась.

Официально рабочие группы комитета не собирались с мая 2022 года, так как после начала полномасштабного вторжения России в Украину российская делегация не могла больше свободно приезжать в Женеву, где под эгидой ООН проходили встречи сирийцев и посредников. Других площадок, которые бы устроили всех, не нашлось.

Впрочем, никто особо из-за этого не переживал — работа комитета всё равно не продвигалась, кроме того, было понятно, что до чего бы комитет ни договорился, это не будет признано на международном уровне из-за разрыва между Москвой и Западом после февраля 2022 года.

Это вполне устраивало Дамаск. Уже несколько лет никто не поднимал вопрос о свержении режима Башара Асада. В 2023 году Сирии разрешили вернуться в Лигу арабских государств, что стало признанием легитимности правления Асада со стороны большинства членов этой организации. Башар Асад чувствовал себя победителем несмотря на то, что значительная часть страны оставалась вне его контроля, а США и Евросоюз отказывались снимать с Сирии санкции.

Но Асад был уверен, что ему уже ничего не угрожает. Поэтому и был так пренебрежителен к призывам о встрече с Эрдоганом, и не собирался проявлять политическую гибкость и что-то менять. Собственно, он этого не делал и в худшие для себя времена. Россия с большим трудом каждый раз уговаривала Асада согласиться хоть на какие-то переговоры, касающиеся будущего устройства страны. В итоге Москва махнула рукой и сосредоточилась на других проблемах.

Устоит ли режим Асада?

Стремительное наступление антиправительственных сил вызывает вопросы — а устоит ли режим Башара Асада. Объективно, сирийский президент переживал гораздо худшие кризисы, чем тот, что происходит сейчас. На протяжении нескольких лет Дамаск был фактически окружен вооруженными группировкам, многие районы столицы были под постоянным обстрелом. Сирийские власти не контролировали бóльшую часть страны. Башар Асад был практически в полной международной изоляции, и если бы не поддержка России и Ирана, — он бы не устоял.

Но и сейчас всё тоже непросто. Глава МИД Ирана Аббас Арагчи, будучи с визитом в Дамаске на прошлой неделе, публично выразил озабоченность ситуацией, что само по себе очень знаково. Показательно и то, как он активно занялся обзвоном и облетом региональных игроков. Арагчи также выразил озабоченность «крахом астанинского процесса», начатого после возвращения Алеппо Башару Асаду в конце 2016 года.

Речь идет о переговорах и договоренностях между вооруженной сирийской оппозицией и правительством Сирии под контролем Турции, России и Ирана. Примечательно, что после первого раунда переговоров в «астанинском формате» в январе 2018 года, на севере Сирии было несколько военных операций, но «тройка» устояла, и никто краха этого формата не опасался. Теперь, похоже, правила игры меняются. Прежде всего, расширяются возможности Турции и ее подопечных структур диктовать свои условия. Раньше это делали Россия и Иран.

Но в любом случае следует дождаться, чем и когда закончится наступление антиправительственных сил. Ситуация может развиваться по самым непредсказуемым сценариям. Разговоры о прекращении огня уже идут, но пока стороны будут пытаться выжать из происходящего на земле максимум возможного. ХТШ и их союзники — занять как можно больше территории, те, кто за Асада, — вернуть их. Реальные переговоры начнутся, когда одна из сторон поймет, что предел возможностей достигнут.

У России и Ирана нет столько ресурсов для помощи Асаду, как несколько лет назад. Москва завязла в Украине, Тегеран — в противостоянии с Израилем. Однако это не значит, что они готовы сдать Сирию. Обоим союзникам Дамаска есть, что терять. И для Москвы, и для Тегерана сирийская территория — ключ от Ближнего Востока. В прямой зависимости от устойчивости их позиций в Сирии находится их влияние в регионе. Это особенно важно и в контексте других ближневосточных конфликтов — палестинского и ливанского. И в целом стоит вопрос о силе оси Иран — Россия против Запада.

Соответственно на спасение Асада будет направлен максимум возможных ресурсов. Безусловно, Россия не будет это делать в ущерб войне в Украине. Однако ударов ВКС России с воздуха по позициям наступающих недостаточно, чтобы изменить ситуацию на земле. Но уже появились слухи о переброске в Сирию бойцов Африканского корпуса — структуры, созданной российским Минобороны вместо ЧВК Вагнера.

Со своей стороны, Иран срочно направляет в Сирию дополнительные группировки из Ирака. Однако в случае с Ираном важно учитывать, что Израиль не будет оставаться в стороне и сделает всё возможное, чтобы не дать прокси Тегерана усилить свои позиции в Сирии.

С другой стороны, важно, что у наступающих нет столь тотальной поддержки извне, как это было в 2011-м и даже в 2015 году. Арабские страны, которые в начале сирийского конфликта активно поддерживали вооруженную оппозицию, сейчас осудили нарушение суверенитета Сирии. США, хоть и заявили, что не сочувствуют ни Асаду, ни Москве, ни Тегерану, также проявляют осторожность и думают о своих интересах в регионе, а также о защите подопечных им курдов.

Но главное, что все региональные игроки помнят происхождение ХТШ, понимают они и то, что за годы идеология этой структуры не очень ушла от «Аль-Каиды» и «Исламского государства», хотя группировка и пытается создать себе новый имидж воителя против режима и защитника гражданского населения. ХТШ обращается к внешним игрокам, включая Россию, подчеркивая, что готова сотрудничать со всеми и не будет играть против чьих-либо интересов, когда будет свергнут режим Асада.

Но это всё никого не вводит в заблуждение, хотя не исключено, что в какой-то момент с ХТШ и пойдут на диалог, как пошли в Афганистане с талибами. Однако она должна продемонстрировать свои возможности контролировать территорию. В Идлибе у ХТШ получилось, но объемы растут, и нужно уживаться с другими группировками и их амбициями. До сих пор в таких случаях всё заканчивалось разборками между разными силами. А любой хаос и безвластие ведут к резкому росту террористической активности. В регионе это уже проходили — и в Ираке, и в той же Сирии. Тем более и «Исламское государство» вполне еще активно.

Поэтому самый вероятный сценарий — перераспределение новых зон влияния в Сирии без попытки смещения Башара Асада. Хотя этот сценарий и не единственный. Исключать ничего нельзя, в том числе и дворцового переворота. Асада могут «слить». Он удобен и для Москвы, и для Тегерана, проверен, но он подвел своих союзников. Плюс к тому — впереди проблема выборов президента в 2028 году.

Башар Асад возглавил Сирию в 2000 году после смерти своего отца Хафеза Асада. Для этого пришлось вносить поправки в конституцию, снижая минимальный возраст, допустимый для кандидата в президенты, с 40 до 34 лет. Еще раз конституция менялась в 2012 году, уже в разгар протестов в Сирии. Это позволило Башару Асаду еще дважды избираться на пост президента — в 2014-м и 2021 годах. Но на этом всё — если конституцию еще раз не изменят, в 2028 году он формально баллотироваться не имеет права. Это могло бы случиться, если бы работа Конституционного комитета завершилась, причем так, как это удобно Дамаску, но перспективы этого весьма туманны.

Казалось, что 2028 год далеко, и всё решится. Но в итоге все только смешалось. И ситуация осложняется. Силы оппозиции все громче и громче заявляют, что наступление — это повод вернуться к комплексному решению о будущем Сирии. Анкара это поддерживает. Последовать за Турцией могут США и Евросоюз. И тогда многое будет зависеть от того, насколько Россия и Иран будут сильно держаться за Асада, который вцепился во власть и президентский титул мертвой хваткой.